Жена в придачу, или самый главный приз (СИ)

Благодаря вышеупомянутым процедурам, ароматы от меня исходили еще те: начиная хвойно-цитрусовыми после купания и заканчивая цветочно-ягодными от лосьона для волос.

— Что за страдальческое выражение лица? Ты походишь на кислую капусту, — Чука, как всегда, не скупился на «комплименты». — Где блеск глаз и радость победы?

— Можно подумать, ты знаешь, что такое кислая капуста, — хмыкнула я, невольно поморщившись от соприкосновения крема с особо глубокой царапиной.

Чука выразительно вскинул свои осветленные брови:

— Да будет тебе известно, моя живущая в деревне бабушка готовит потрясающую кислую капусту и соленые огурцы.

Проиграв в погоне за хвостом, Плакс разочарованно тявкнул и, упав на меховой зад, жалобно заскулил. Вот кто здесь настоящий страдалец!

Оставить любимца без внимания Чука, конечно, не мог. Забыв о нуждающейся в заботе подопечной, подбежал к ненаглядному песику и принялся с ним сюсюкаться. Я же была так удивлена его откровениями насчет бабушки и кислой капусты, что даже забыла съязвить.

— Ну, так где радость победы? — приведя Плакса в чувство, вернулся ко мне великий стилист.

— Сдохло в зародыше.

Состояние мое было довольно странным. Просто эту самую победу никак не могла до конца осознать и, соответственно, удовлетворения от нее пока не испытывала. Зато испытывала ломоту во всем теле, болезненность в мышцах и щипание кожи от многочисленных кремов — даже выпитые эликсиры не могли до конца избавить от последствий поединка.

Страдаю я крайне редко и только по серьезным поводам, в жалости никогда не нуждаюсь, а капризы — это вообще не про меня. Но вот сейчас показных страдашек захотелось прям невтерпеж. От Плакса заразилась, не иначе.

Вдобавок, от недавно пережитого внутренне меня до сих пор трясло, и весь бой казался каким-то нереальным, далеким сном.

— Ты теперь в четвертьфинале, детка, — в интонации Чуки впервые улавливались одобрение и похвала, радость от которых мгновенно перечеркнул следующий вопрос: — Надеюсь, ты помнишь, что теперь в числе таких же счастливчиков отправишься в императорский дворец на бал, устроенный в вашу честь?

Страдашек захотелось с удвоенной, нет — с утроенной силой!

— Когда там этот бал? — вдобавок к моим мучениям под ложечкой неприятно засосало.

— Через четыре дня, — добил Чука и проворчал: — Катастрофически мало времени на подготовку…было бы, если бы у тебя, детка, не имелось меня.

Уже через пару минут он опустил спинку кресла и велел мне лечь на живот. Протяжно вздохнув, я выполнила требуемое и заскулила почти как Плакс, когда на мою спину вылили еще одну порцию масла и принялись ее разминать.

— Ты еще и массажист? — буркнула я, закрыв глаза.

— У меня много талантов, — невозмутимо констатировал Чука. — Можешь гордиться тем, что сейчас тот редкий случай, когда я применяю этот.

Массажировать Чука умел, это факт. Мне даже удалось полностью расслабиться, растворяясь в охватившей тело и разум неге. Я уже давно не испытывала скованности, находясь перед ним полуодетой, и воспринимала его точно так же, как он — меня. Я для него — модель, то есть не женщина. Он для меня — стилист, то есть не мужчина.

Слуха коснулся легкий шорох и короткое «гав!» Плакса, руки на моей спине замерли, а затем продолжили свое движение.

Сильные пальцы то надавливали до легкой боли, то превращались в легкие перышки, невесомо ласкающие кожу. Вычерчивая только им ведомый узор, все больше и больше расслабляли, погружали в мир удовольствия, вызывая желание уже не скулить, а мурчать, как довольный разнеженный кот. Каждая клеточка тела, незаметно для меня, наполнялась теплом, в животе рождалось мучительно-сладкое томление, выливающееся в неконтролируемую мелкую дрожь. Закрытые глаза только усиливали ощущения, а ладони все скользили по моей спине, втирая масло и заставляя мое дыхание делаться прерывистым и частым.

Это уже не походило на обычный массаж. Понимание, что происходит что-то не то, совпало с улавливанием защекотавшего обоняние аромата сандала. А в следующее мгновение ладони остановились на моих лопатках, шею обдало горячим дыханием, за которым последовало прикосновение губ, подобное электрическому разряду.

Распахнув глаза, я встрепенулась, прижала к груди халат, на котором лежала и, резко сев, обнаружила рядом с собой не Чуку. Стилист испарился, прихватив своего питомца, а надо мной нависал, сверкая темными глазами, Олдер Дирр.

— Леди Саагар, где же ваше хваленое красноречие? — нарушил затянувшееся молчание ироничный голос, отдающий хрипотцой.

Взбудораженная и растерянная, я не нашла ничего лучше, чем спросить:

— Т-ты куда дел моего стилиста?

Собственный голос прозвучал непривычно низко, и я, неотрывно вглядываясь в лицо нависшего надо мной мага, машинально облизала пересохшие губы. Этот жест тут же привлек его внимание, и остановившийся на моих губах взгляд стал практически осязаем. Аромат сандала окутал меня дурманящим облаком, вытеснив все прочие запахи.

— Ты хотела сказать — доморощенного массажиста? — в тон Олдера затесались недовольно-предостерегающие нотки. — Сегодня его услуги больше не потребуются.