Жена воина, или Любовь на выживание

— У кого? — не поняла я.

— У Аравашечки. — И вид у мамы стал совершенно невменяемый.

А я поняла — мало ей было одной меня, ой мало, с таким-то материнским инстинктом и нерастраченной материнской любовью ей троих надо было как минимум.

Мама смешная.

Я не лучше!

— Тетя Киа! — Трехлетний Дарран соскочил с колена сидящего на террасе второго этажа Ара и рванул ко мне.

Подхватила мелкого на бегу, подбросила, поймала и тут же поставила на пол, так как требовалось ловить второго — Илрану трех с половиной, но он как-то поспокойнее братика и бегает медленнее.

— И тебя поймали, ап! — подбросила и его.

В результате радостный визг одного пацана и обиженное «Исе хосю» от Даррана.

— Тетя Кия, — коверкая мое имя на манер малышей, произнес Араван, — садитесь к столу и прекращайте мне сыновей баловать.

— Кирюш, они мальчики, — напомнила мама, присаживаясь за стол.

Ну и что, что мальчики. Я потискала Илрана, покружила еще чуть-чуть Даррана и только потом пошла к столу, и то исключительно из-за того, что Араван уже явно сердился. Да-да, за прошедшие два часа я успела познакомиться с племянниками, влюбиться в них основательно и понять, что мне двух часов было мало.

— Немного любви им не помешает, — присаживаясь на стул, сказала я.

— Киран, какая любовь?! Они мальчики, будущие воины, им любовь не полагается в принципе. — Ар явно был мной недоволен. А затем, повысив голос: — Женщины, где мой завтрак?

Мы с мамой только весело переглянулись. У Аравана, как оказалось, уже четыре жены и шестеро сыновей, с девочками ему не повезло. К женам относится нейтрально, так как был вынужден жениться в достаточно юном возрасте, чтобы род не прервался. А вот детей не просто любит — боготворит и обожает. Но скрыть пытается, причем не то чтобы от нас — даже от самого себя.

— Ар, не вредничай. — Мама положила ладонь поверх его широкой и сильной руки.

— Не нужно учить меня, как мне жить, — но вздох был явным свидетельством того, что он уже успокоился. — Мне и так тяжело, тетя Киара. Дед был женат на единственной женщине, которая родила ему всего двух детей. В результате к семи годам, когда деда умер, я остался один. Совсем один.

— У тебя было опекунство дяди Роэ, и бабушка также старалась быть рядом, — напомнила мама.

Араван смерил ее усталым взглядом темно-зеленых глаз и повторил:

— Я был один. Без матери и отца, без братьев и сестер. Совсем один. Как глава рода я даже не мог поселиться у дяди Роэ, и мне приходилось спать одному в полупустом доме, слуги не в счет. И все бы ничего — одет, обут, накормлен, но я рос, окруженный любовью, и когда ее не стало, было очень больно. Поэтому повторяю в очередной раз — не нужно баловать моих детей. Пусть привыкают к жизни с малых лет, чтобы потом не пришлось выть от тоски, потеряв любимых и дорогих людей.

Мы в ответ промолчали. Какой не баловать?! Как выяснилось, мы с мамой на детях помешанные, причем в прямом значении этого слова. Обе, откровенно говоря, ждем, пока Араван отвлечется, и валим на женскую половину к племянникам. Они такие потрясающие, особенно Имир, которому всего полгодика. Но все это быстро прекращалось, так как брат тоже не вчера родился и нас в страшном подозревал, а потому и ловил на горячем… гад.

Но малые у Ара потрясные — все зеленоглазые, кроме Каинаса — тот крошка совсем, родился неделю назад и еще голубоглазый, а еще детки все темноволосые и такие классные! И жены тоже очень-очень даже, несмотря на то что серый цвет брюнеткам не особо идет, все равно очень милые девочки. Правда, молчаливые и покорные не в меру и на нас смотрят, как на снег посреди жаркого лета, а то и еще с большим удивлением. И даже сейчас, когда накрывали для нас стол на террасе, нет-нет да и поглядывали с изумлением, поражаясь тому, что есть мы будем с тар-эном.

— Араван, — мама взяла чашку с крепким местным напитком кроваво-красного цвета, — попроси девочек забрать детей.

Просить не пришлось — жены мгновенно закончили с сервировкой стола, подхватили малышей и беззвучно скрылись.

— Нет, это никуда не годится. — Мама тяжело вздохнула.

Араван в черной свободной рубашке, черных брюках и военных ботинках сурово глянул на мамочку и сурово же произнес:

— Не лезьте в мою жизнь, тетя Киара!

Однако, не собираясь сдаваться, ма прищурила глаза и протянула:

— Неужели тебе не хочется видеть своих женщин красивыми, в легких струящихся платьях, а не в этих хламидах, с распущенными волосами, счастливыми и улыбающимися? Араван, я прекрасно понимаю, что они проведут всю свою жизнь здесь, за высокой стеной крепости, воспитывая твоих детей и ублажая тебя по полной программе. Я также отчетливо понимаю, что девочки даже мечтать о чем-либо ином не смеют, в их понимании им еще очень даже повезло, но… Но просто поверь, мой мальчик, ты сам будешь гораздо счастливее, если будешь видеть их улыбки.

Нахмурившись, брат взглянул на меня, я улыбнулась ему и, примиряя их обоих, сказала:

— Ма, Ар просто никогда не покидал пределов Иристана, но я уверена — одна прогулка по Гаэре, и он…