Жена воина, или Любовь на выживание

А потом резко стало холодно и подул ветер. Мы приблизились к скале, которая проломила стенку корабля, сейчас туда задувал ледяной ветер с заснеженной вершины горы, и снег даже виднелся в проеме.

— Сворачивайте вправо, — скомандовала мама. — Ар, отпусти уже Киру.

Тар-эн меня нехотя отпустил. Нехотя, потому как ему тут явно было не по себе. Я его понимала — неприятно, когда другие видят, тени, к примеру, а ты слеп, как новорожденный котенок.

Вправо вела дорожка, на которой сквозь покрытие тоже пробивалась трава. Мы прошли немного вверх и остановились на краю круглой углубленной площадки, в центре которой оказалась вода.

— Здесь когда-то располагался бассейн, — мама подошла, — каким-то образом при проломе это осталась самая ровная площадка. Давайте устраиваться, нужно отдохнуть вам и найти то, за чем пришли, мне.

Мы с Аром уселись на траву, брат снял рюкзак, начал разминать плечи.

— Сына, тебе сейчас поесть нужно, — мама бросила ему два свертка. — Кир, мы на соке.

Мне полетела упаковка, себе мама взяла такую же. Кстати, есть хотелось очень сильно, но, видимо, еда была нужнее Ару.

— Мам, а что ты сейчас искать будешь? — вскрывая упаковку, спросила я.

— Пойду искать тень, — мама улыбнулась. — Найду тень самого сильного, умного и достойного воина, приведу в храм Каарды, и мы обновим татуировку Аравана, затем я проведу слияние.

И тут до меня дошло нечто странное:

— Мам, а остальные воины как получают тени?

Усмехнувшись, мама пояснила:

— На этом корабле было более трехсот тысяч жителей. Большинство гражданские, и в момент гибели они находились в трюме, готовясь к экстренной высадке… не успели. — Ма запнулась, потом продолжила: — Храм Каарды и есть тот самый трюм, и больше всего теней там.

И снова она замолчала, тяжело дыша и пытаясь что-то сказать, но, видимо, горло сжало спазмом. Мы с Араваном не перебивали, ждали, пока она справится с чувствами. Справилась.

— Они просто очень хотели жить, Кирюш, — прошептала мама. — Такое сильное желание, единый порыв сотен тысяч живых существ. Нам никогда не понять, как это произошло, но они не погибли в полном понимании этого слова. Они все словно живут и не живут одновременно.

— Охренеть! — других слов у меня нет.

— Впервые слышу об этом в таком контексте. — Ар тоже был шокирован, просто он оказался сдержаннее.

Пожав плечами, мама с улыбкой смотрела на нас.

— Вопрос, — да, это опять я, — я так понимаю, что гражданские — это «не качественные» тени, да?

— Примерно так.

— А кто получает «качественные»? — Во я загнула, зато вопрос по существу.

— Сильнейшие воины.

— А моя тень? — тут же спросил Ар.

— Тебе ее подбирала бабушка, и поверь, это значит, она была одна из лучших. Согласись, ты сильнее сверстников.

— Согласен. — Араван немного расслабился.

Ну, он расслабился, а я себя рыбой на крючке ощущаю. Крючок — любопытство мое неуемное.

— Мам, а тени понимают, что происходит?

То есть я знала, что, к примеру, у Нрого они явно соображали, а вот у остальных…

— Нет, Кирюш, нет, — ответила мама. — Первая тень, поселенная в теле воина, просто получает шанс на жизнь, после его смерти она возвращается в Каарду, не помня случившегося. А воин получает генетическую память симбионта, его силу, скорость, устойчивость к болезням. Вот откуда столь агрессивная микрофлора — даже ДНК подвергается изменениям. Но если теней две… тогда все меняется. Нрого был способен одновременно разговаривать с обеими сущностями, более того — отпускать их. Его первая тень оказалась ученым, вот как были возвращены к жизни те вымершие звери, которых мы называем Снежная смерть.

— Ого! — Ар чуть подался вперед. — Так, тетя Киара, а запросы и пожелания вы принимаете?

— Начинай. — Мама рассмеялась. — Но, по сути, я знаю, кого приведу, — помощник капитана. Он взрослый, но не старый, настоящий лидер и очень силен. Ну а самое главное — увлекается оружием, как и ты.

Ар удивленно на маму смотрел.

— Мы с твоей бабушкой хотели его Кирану, но на момент посвящения принять такую сильную тень для него было невозможно, и так там все было крайне экстренно, а потом… Мы не успели, к сожалению.

И тут я спросила:

— А почему не капитана?

Ма вздрогнула и шепотом призналась:

— Он не идет на контакт. Совсем. Остальные застыли в момент, когда была надежда спастись, а он… Он постоянно переживает гибель корабля и взрыв. Каждый день в одно и то же время, на протяжении многих лет, Кирюш. Там очень искалеченная душа, он считает себя виновным в гибели подчиненных. Я тебе больше скажу — эйтны, что входили с ним в контакт, сгорали заживо. Как и почему, я не знаю. Но после того, что ты рассказала, у меня сердце замирает. Хотелось бы обо всем спросить у бабушки, но…

Она замолчала, мне тоже нечего было сказать, и только Ар спросил:

— Что произошло?!

Ма попыталась ответить и не смогла. Она внезапно подтянула колени к подбородку, обняла их, уткнулась лбом и задышала так, что сразу стало ясно — пытается сдержаться. Я поднялась, подошла к ней, села рядом, погладила по плечу и начала рассказывать:

— Ар, насколько я поняла, дело было так — примерно триста с лишним лет назад на Энастан…