Жена врага. Я тебя присвою

Ненавижжжжууу ее, всю ее, от мизинца на ноге до кончика волоса. Моя прекрасная шлюха, моя бездарная любовница, моя неверная жена.

Перед глазами мелькают сцены ее предательства: вот она улыбается этому члену на ножках, вот она целует его, запуская свой юркий язычок к нему в рот, а потом тут же садится сверху.

Или вот она, оседлав его обеими ногами, садится на его восставший в ожидании удовольствия член, и садится, замирая от наслаждения, и принимается выгибаться, сначала медленно, развратно скользя руками по его плечам, а потом приспуская все быстрее и быстрее. Он успевает ухватить горошину ее соска губами, и сжимает ее ягодицы руками, задавая темп, насаживая ее на себя, фаршируя своим пенисом ее вагину.

Еще там, в этом чертовом лесу, в доме, я понял, что между ними что-то есть.

Любой, кто хоть раз видел ее, мою чертову жену, хотел ее выебать.

И поэтому я держал ее рядом.

Чувство, мать его, собственного достоинства, она пузырила во мне. Знала о моих наклонностях, но ничего не могла сделать – идти-то некуда! Собственный отец продал за бесценок, как корову на рынке.

Держал ее, трахал, и радовался: моя.

Моя собственность.

Не убью ее.

Потому что слишком многие ее хотят.

И от этого хотел ее сильнее всех.

Блять, как же я ее ненавижу, мне нужно было убить давно, еще до того, как ее украл этот долбоеб. Или в день свадьбы, когда она, страшась и боясь, садилась в своем свадебном платье передо мной, чтобы удовлетворить меня по полной программе. Черт, я тогда заводился от одного ее взгляда, но кто же знал, что она окажется такой ханжой!

А ему, я уверен, она позволяла пользоваться всеми своими дырками, текла под ним так, как ни разу не позволяла расслабиться себе. Да блять, что говорить – она ни разу со мной не кончала, но сейчас, глядя в ее глаза, я знал и понимал: она с ним заводилась круче, чем актрисы в порнухе.

Ее чертов отец так и сказал: она выстрелила, мол, сама.

Смотрела ему в глаза и нажимала на курок.

А после спряталась в машине этого придурка и укатила вместе с ним.

Он, наверное, даже поцеловал ее за то, что она справилась со своим волнением и пустила кровь собственному отцу.

Чертов Иванов.

Откуда он вылез вообще? Нужно было дать заказ ему на зону, чтобы не вернулся. Столько проблем!

Пустил по миру мой бизнес, да так быстро, что опомниться не успел.

Лишил политической карьеры. Никто никогда не станет голосовать за меня сейчас, когда я в таком дерьме. Да и никто не воспринимает меня всерьез – бабок-то нет. а без них в политику лезть бесполезно.

Но самое главное – лишил меня ЕЕ.

Я ненавидел ее, но желал. Всегда желал.

Чтобы она ни делала.

Как бы ни кривилась в постели или в комнате.

Одно ее движение – и член в штанах колом.

Потому и не убивал, хотя пару раз было желание…

Но сейчас…

Я знаю, что она делала в кабинете.

Знаю.

Думала своему любовничку принести компромат на меня.

Нашла, хитрая стерва, фотографии, которые согревали мне кровь приятным воспоминанием. Те, которые в обществе потопят меня в два счета.

Смотрю на нее и прикидываю – трахнуть насухую, или с ремнем у горла, ловя предсмертные всхлипы?

Обычно от секса пожестче она или падала в обморок или стонала и выла так, что хотелось пристукнуть ее тут же, чтобы дотрахать уже безжизненное тело.

Любуюсь на плоды своих рук, хочу запомнить эту картину, как лучшую фотографию в жизни.

Анжелика, распятая на диване. Страх в глазах. Ужас на лице.

Кровь.

Секс и кровь.

Моя прекрасная шлюха, моя бездарная любовница, моя неверная жена.

Это будет наш с тобой последний секс.

Больше я тебя не увижу…

Глава 45.

Сергей

— Жучара, рано я с тобой распрощался, — спешно решаю вопрос по пути к дому Чопурии со своим компьютерным гением.

— Чего тебе, Серый?

— Все тот же дом. Нужно стереть данные с видеокамер за последний час и снова отключить видеонаблюдение.

— А не охерел ли ты часом, Сергей?

— Жук, ты знаешь, деньгами не обижу.

На том конце провода слышится частое сопение. Пока он думает, я перевожу ему на карту крупную сумму денег. Одновременно проскальзываю между двумя машинами на дороге, игнорируя негодование водителей.

— Будет сделано, не переживай, — откликается Жук, подумав минутку. — Не нравится мне твой интерес к нему…

— Если не нравится, держи свое мнение при себе.

— Понял, принял.

Не себя я прикрываю, совсем не себя. Боюсь, что Анжелика наследит так, что потом не отмоет свое честное имя, и без того уже подмоченную репутацию в обществе усилиями чертова официального мужа.

Глупая.

Глупая, храбрая, маленькая женщина…

Едва вижу крышу особняка Чопурии, выжимаю газ на полную, но все равно кажется, что машина едет невообразимо медленно. Была бы возможность – бегом бы побежал впереди нее. Понимаю, что поджимает время – бомба рванет в течение получаса, за это время мне нужно будет или обезвредить «пластилин», или вытащить ее из этого дома.

Голова кругом. Но при этом все видится предельно четко.

Потому что у меня есть цель.

Мишень, которую мне нужно поразить.

И теперь я говорю не о Чопурии. Я говорю об Анжелике.