Жена врага. Ты станешь моей

Разворачивается и шагает, а мне нравится то, что у меня получилось наконец-то им управлять. Протягиваю руку малышу, но тот передергивает плечами.

Ну ладно. Прячу ладонь в карман.

— Что было на ужин? — беспечно спрашиваю по дороге.

Все планы тут же вылетают из головы.

— Прогонишь ее? — Влад стреляет в меня глазами.

Чуть приподнимаю голову.

— Эльвиру?

Да куда я теперь ее прогоню? Она мне нужна.

— Хочешь чтобы она осталась? — спрашиваю.

Влад оборачивается. Чего-то он определенно хочет, но не решается сказать.

Я распахиваю перед ним дверь детской. Ну вот мы и пришли и впервые, кажется, не поссорились. Сын останавливается посередине комнаты и смотрит с ненавистью, как будто знает о том, какие у меня планы относительно женщины его мечты.

Я замечаю, что Влад даже кажется в постели спал не раздеваясь. Как будто все ему тут чужое. И тут меня зло берет.

— Слушай, да неужели вот это вот хуже детдома?! — вырывается у меня.

Я ведь так старался. Прятал тут единственный нормальный уголок моей души.

— Ты мне не папа, — чеканит.

Прислоняюсь к косяку. Ну вот! Ведь даже тест ДНК его не убедит. Бумажки это для взрослых людей, а дети живут сердцем.

Делаю шаг в комнату.

— Ну а тогда кто?

Влад смотрит в сторону.

— Ты меня забрал в счет маминых долгов.

Чего?

Малыш разворачивается, а я делаю шаг ему навстречу. Так и хочется сказать: “А с этого места поподробнее”.

— Она подарила мне мишку, когда я был совсем малышом. Порвался этим летом, а внутри была записка, — я слышу, что Влад шмыгает носом. — Мне Мишка, старший, прочитал… Мама написала, что у нее много врагов, от которых она меня прячет. Плохие люди хотят забрать у нее долг и если я назову чужим нашу с ней фамилию, которую она мне там написала…

Бах!

Я со всей силы бью в стену кулаком. Влад оборачивается.

— И ты ее назвал? — произношу одеревеневшими губами.

Глаза мальчика блестят от слез, но держится, не плачет.

— Поэтому убили маму? — голос падает до шепота. — Да Мишка просто… я бить его пытался за это…

Проглатываю предательский ком и кидаюсь к ребенку.

— Фамилия у тебя какая? — я чувствую, как крепко сжимаю челюсти, мышцы щек аж гудят.

Влад пытается отшатнутся, а я прямо не знаю как донести до него.

— Сафонов?! Я тоже Сафонов! Тоже, понимаешь?! — слегка встряхиваю его за плечи.

Бля! Да я идиот! Мне срочно нужна Айдарова, чтобы избежать очередного скандала с ребенком.

Влад как ни странно не бьет меня. Стоит почему-то как вкопанный.

Я робко поднимаю голову и произношу ни на что уже не рассчитывая толком.

— Понимаешь, это я твой папа. Я маме не успел помочь. Она не в себе была, не сказала мне где ты.

— Мишка в телефоне все про тебя разыскал. Ты плохой человек.

Опускаю голову. А ну вот почему сын решил, что я зверь. Что ж, моя слава летит впереди меня. Может я и заслужил.

— Всем интернатом дразнили…

— Я ведь ничего плохого тебе не делаю, — говорю с сыном практически в унисон. — Для тебя что хочешь: конфеты, игрушки…

— А зачем ты Эльвиру обижал?

Шумно выдыхаю, опуская голову. Вот блин, а. В самое сердце, в самую звериную сущность ведь ударил.

— Скажи, что исправишься, — его маленькая ладошка ложится мне на макушку и я вздрагиваю.

Я чувствую себя как в той библейской притче, когда лев протянул лапу праведнику чтобы тот вынул из нее занозу. Не помню, что это был за мужик, но кажется ему не повезло чем-то разозлить фараона.

— Тогда останусь здесь, — добавляет Влад.

Сжимаю кулаки так, что руки болят. А ведь то, что я задумал, не получится провернуть без обид. Кроме как действительно на ней жениться.

Твою-то мать!

Набираю воздуха в грудь — ровно столько, сколько дыхания хватает. Поднимаю голову и гляжу в глаза ребенку, чувствуя себя так словно сейчас прямо апостол Петр — ведь этот парень кажется заведует ключами от рая, меня спрашивает: “Вот хочу ли я вернуться к нормальным людям или как?”

— А если Эльвира станет частью нашей семьи? — выдыхаю.

Или как, Владик.

Или как…

Влад медлит несколько бесконечно долгих, тягучих мгновений, а потом неожиданно кивает.

— Только я буду ее защищать.

Сердце как бешеное бьется о грудную клетку и я наконец не выдерживаю. Прыскаю. Вот как-то же надо снизить напряжение.

— От кого?

Он смотрит очень внимательно.

— От тебя, пап. Если не захочешь исправиться.

Молча смотрю на ковер. Челюсти прямо сводит — так крепко сжимаю.

Эльвира.

Вспоминая о ней, стискиваю кулаки. Ведь раз дал обещание не обижать — обязан теперь вернуть ее сына.

Глава 11

Эльвира

Ночь прошла беспокойно. Я вздрагивала от каждого шороха и мне казалось, что в комнату обязательно должен нагрянуть он.

Не знаю, я больше хотела этого или боялась. Страшно было от того, что я понимала, стоит Сафонову захотеть, приказать, щелкнуть пальцами — одно упоминание сына и я буду готова на все. Как и в тот раз.

И я даже не знаю, буду ли я этого бояться.

Уже наступило утро. В коридоре то и дело звучат шаги.

Свет серый и из постели мне совсем не хочется выбираться. Переворачиваюсь с боку на бок. Тело еще болит после его странных ласк.

Снова шаги. Я прислушиваюсь как легавая собака и не могу ответить себе на вопрос: чего жду, хочу ли видеть его сейчас.