Женатик

Суворов обронил парочку скверных слов и оперся о край стола, поставив руки по обе стороны от моих бедер. Склонил низко голову, прямо над моим сокровенным местечком. Под трусиками ужасно запекло кожу.

– Я… Твоим первым мужчиной должен быть не я.

Не вовремя пробудившаяся совесть в Суворове спровоцировала у меня ироническую усмешку.

– Серьезно?!

Мы почти занялись сексом!

По крайней мере, ртами точно.

Я заерзала, пытаясь принять сидячее положение. Но блондин не шевелился, поэтому я стукнулась подбородком о его макушку, совершив резкое движение.

– Ай!.. – взялась за ушибленную часть лица и страдальчески выдохнула.

После его отказа у меня пропало всякое желание находиться здесь дальше.

Во-первых, непередаваемо стыдно. Во-вторых, обидно, черт возьми.

И вообще, я вспомнила, как Суворов уволил меня совсем недавно, ведь перед этим я разбила баснословно дорогой чайный сервиз…

Все складывалось не в нашу пользу.

Но как быть? Я нуждалась в этой щедро оплачиваемой работе.

– Простите, – взволнованно опустив майку на выставленную напоказ грудь, пробормотала я. – За беспорядок в коридоре…

Суворов медленно поднял голову. Выпрямился и сделал шаг назад. Внезапно обрел отчужденный вид, словно не собирался взять меня прямо на своем рабочем столе минуту назад.

Я плотно стиснула зубы и спрыгнула с гладкой деревянной поверхности. Подтянула к талии джинсы и пригладила растрепавшиеся волосы. Как назло они электризовались.

Наконец, Давид Дмитриевич начал приходить в себя. Заправил в брюки рубашку и застегнул ее на все пуговицы. Провел ладонью по жесткой лохматой бороде и принялся поднимать с пола разбросанные вещи, которые оказались там по вине его нетерпеливости. Я наблюдала за его молчаливыми передвижениями, стоя в сторонке.

Закончив с вихревой уборкой, мой пока-что-босс плюхнулся в кожаное кресло и плеснул в пустой бокал коричневую жидкость.

– О том, что здесь произошло, никому не слова, – отдал указ безэмоциональным тоном и залпом осушил содержимое стеклянной емкости.

Я поморщилась.

На мне висела табличка с надписью: «Идиотка, которая будет трезвонить во всеуслышание о чем-то настолько непотребном и порочащем собственную репутацию»?

Суворов снизошел-таки до того, чтобы посмотреть мне в глаза.

– Я тебя не уволю, если будешь держать рот на замке, – добавил бесстрастно, не скрывая присутствие угрозы в голосе.

– Разумеется, – процедила я с трудно сдерживаемой горечью.

Кто я такая, чтобы шантажировать влиятельного бизнесмена? Какой вес мое слово будет иметь против его слова?

– Рад слышать, – буркнул и взглянул мне за плечо.

Намекал на то, чтобы я поскорее исчезла с глаз его долой?

– Спокойной… ночи, Майя.

Я расправила плечи и зашагала к выходу, на ходу бросив ему в ответ:

– Доброй ночи, Давид Дмитриевич.

Как же быстро к нам вернулся холодный ум…

Глава 8

МАЙЯ

Получить долгожданный выходной для меня было равносильно крупному выигрышу в лотерею. Я первым же делом позвонила сестре, чтобы обрадовать ее новостью.

Несмотря на будний день, сотрудники кафешки, в которую мы отправились после встречи, не страдали от безделья, обслуживая один столик за другим. К счастью, как раз к нашему появлению освободилась парочка мест, и мы с Софкой быстро юркнули на стулья. Подозвали официантку и заказали по молочному коктейлю – самое то в знойный июньский день.

– Постой, постой, постой! Майя, СТОП! ТЫ ЧТО СДЕЛАЛА?! – Гребцова-младшая забылась, что мы находились в переполненном общественном помещении, и перешла на изумленный возглас.

– Не кричи! – я шикнула и стукнула ее по золотой цепочке-браслету.

Сестра прикрыла рот ладонью и вжалась в стул. Склонилась над круглым плетеным столом, положив локти на край и широко разведя их в стороны.

– Ты целовалась со своим боссом? – шепотом прокричала впечатлительная блондинка. – Не шутишь?

Я тут же схватилась за свой клубничный коктейль и потянула охладительный напиток через трубочку.

– Да, Сонь. Мы целовались, – я значительно приуменьшило значимость вспыхнувшей между мной и Суворовым искры.

– Правду говорят. В тихом омуте черти водятся. А в твоем случае – коварные демоны, – проиграв долгую борьбу улыбке, в которой растянулись ее подчеркнутые малиновым блеском губы, София заговорщически захихикала.

– Мне ничуть не весело, знаешь ли.

– Рассказывай, что было дальше! Вы остановились на поцелуе, или зашли дальше? Я жажду подробностей.

Она поудобнее села за столом, откинув на спину длинные волнистые локоны с двумя передними прядками, заплетенными в мелкие косички.

Если Давид Дмитриевич узнает, что я нарушила обещание и рассказала о нас постороннему лицу, то увезет в дремучий лес и отгрызет мне голову. Я доверяла Софке. Больше, чем себе. Она унесет мою страшную тайну в могилу, и в этом я не сомневалась, поэтому решилась излить ей душу.

Сестра восприняла услышанную информацию чересчур эмоционально и приняла мою трагедию близко к сердцу.

– Дурочка, – переставила свой стул ближе к моему, чтобы крепко обнять. – Влюбленная дурочка, – с драматичным вздохом принялась наглаживать меня по плечу.

Я поспешила опровергнуть ее слова.

– Я не влюблена в Суворова.