Женаты по договору (СИ)

Наверное, именно в тот день поползли слухи иного толка: несмотря на молодость и красоту графини ее муж равнодушен к ней и это явно неспроста. Может, она фригидна? Или за красивой оберткой прячется злая и глупая интриганка, которая доводит своего благоверного до белого каления одним своим видом? А, может, Аттавио того — вообще не интересуется женским полом, имея иные вкусы?

Увы, у супруга Миры была женщина. И далеко не одна. Среди тех же аристократок, причем порой замужних.

Но Аттавио никогда не демонстрировал своих любовниц. И никогда не ставил любовные отношения и увлечения выше своих дел. Поэтому казалось, что этот человек не видит ничего, кроме своей работы и новых обязанностей и возможностей, пришедших вместе с титулом.

Но Мираэль знала о существовании любовниц. Пару раз даже видела — нет, не самый процесс, а, скорее, его эпилог. Чаще всего женщины сами появлялись в их доме, а потом как можно незаметнее исчезали, не привлекая к себе внимания. А иногда Аттавио появлялся дома утром после некоторого отсутствия. И пребывал в удовлетворенном и потому — невероятно хорошем расположении духа.

Обижало ли это Миру? Она соврет, если скажет «нет».

Хотела ли она простого и незамысловатого семейного счастья?

Черт подери, да, хотела! И хотя в их обществе брак без любви был больше нормой, чем чем-то исключительным и редким, она считала, что можно быть вполне довольной даже замужем за нелюбимым.

К тому же Аттавио не был уродом. Да, старше. Да, чересчур властным и даже несколько жестким — сказывались, наверное, годы тяжелой и кропотливой работы, во время которой мужчине пришлось быть четким и уверенным в каждом своем слове и жесте. И не размениваться на этикетные расшаркивания и бессмысленные разговоры.

А потом пришло понимание — она действительно его не интересует. И Аттавио вряд ли видел в ней кого-то, кроме как маленького и неразумного ребенка.

И это впечатление не изменило даже то самое золотое платье, в котором Мира выглядела и взрослее, и красивее. Тогда ее фигура только-только сформировалась и еще не избавилась от детской угловатости и резкости. Да глаза выдавали ее наивность и неискушенность.

… А вот платье, что Мира разложила перед собой на постели, было куда как проще. И, разумеется, во много раз дешевле. Хотя и не лишенное прелести и тонкого изыска. Светло-лазурная ткань не очень шла под цвет ее глаз, но была нежной и мягкой и переливалась, будто настоящая водная гладь. Искусная вышивка украшала глубокое декольте и лиф и струилась замысловатой вязью к линии бедра. Широкие рукава были из тончайшего и потому полупрозрачного шелка, но их нижняя часть, как и часть подола, была вышита золотыми нитями и облагораживала нежный и трепетный образ этого наряда.

Налюбовавшись, Мира вздохнула и снова убрала платье в чехол и повесила в шкаф.

Нет, она не изменит себе. И придет завтра все в том же привычном «вдовьем» наряде. Разве что добавит белоснежные кружева на воротник и рукава. Да, может быть, не наденет чепец, а убирет волосы в строгую прическу. Да нанесет немного макияжа. Благо, времени будет достаточно — чета Копш щедро разрешили ей не проводить занятия, чтобы быть отдохнувшей и свежей.

И это было очень кстати. Потому что аккурат завтра в университете давали свободную лекцию одного заезжего профессора по философии. И Мире очень хотелось пойти и послушать. И как раз успеет с университета зайти по пути в какое-нибудь кафе и перекусить.

Надо отметить, что последнее оказалось очень правильным решением.

Потому что, придя в особняк семейства Копш, она не получила ни чашки чая, ни кусочка чего-нибудь съестного.

Глава 3. Минди Копш

Детей Мира дожидалась в их игровой комнате, куда ее отправил дворецкий. Пока ребят одевали и причесывали, она сама воспользовалась небольшой ванной, чтобы почистить подол платья, поменять осенние сапожки на удобные, с толстыми и устойчивыми каблуками туфли и слегка поправить макияж и прическу. Немного покрасовавшись перед небольшим зеркалом, она вернулась в комнату, села в кресло и степенно замерла в ожидании.

В голове еще были свежи слова и сочная речь лектора, и Мира воспользовалась моментом, чтобы погрузиться в них и таким образом получше зафиксировать в своей памяти. А ведь это и правда была очень интересная лекция — о физических явлениях и парадоксах, о математических исчислениях и открытиях. Может, это была не самая интересная и любопытная для Миры тема — все же она причисляла себя к натурам возвышенным и поэтическим, но все новое любила нежно и трепетно.

Вот бы ещё магии подучиться…

Но, увы, колдуны и ведьмы открытых лекций не давали, а свои знания берегли как зеницу ока. Хотя одна особая книжечка у Миры все-таки имелась — бесстыдно умыкнутая ею из отцовской библиотеки. Но и в ней не было ничего особенного — простые и элементарные заговоры, рецепты незамысловатых отваров и снадобий. Довольно полезные вещи. Но слишком уж далекие от того самого, настоящего, волшебства, которым могли похвастаться только настоящие маги…