Женаты по договору (СИ)

— Так… А зачем его к королю надела? — спрашивает Аттавио, подтягивая поближе к жене кресло и садясь в него.

На деле — не очень-то ему это все и интересно. А еще — сам догадывался и подозревал весьма прозаические и простые причины.

Вот и Мире такое любопытство кажется странным.

— Хотела на реакцию посмотреть.

— Но понимала же, что рискнула?

— Как и ты.

— Моя жена, оказывается, та еще интриганка, — усмехается Аттавио, протягивая руку и подхватывая прядку распущенных золотистых волос.

Тянет, заставляя девушку наклонится к себе, и прижимается губами к ее скуле. Целует. Ласково и нежно. А после касается второй рукой обнаженной в вороте сорочки кожи и легонько поглаживает. Мираэль рассеянно улыбается и фыркает. Выгибает шею, когда муж скользит ртом по щеке и подбородку, опускается ниже и целует уже в тонкий и изящный изгиб.

— Аттавио… — тихонько шепчет она, прикрыв глаза, — У меня того… дни грязные…

— Знаю… Жаль, конечно… Ничего делать не буду, не волнуйся. Ну, почти…

И действительно — ничего такого граф не делает.

Только приласкал немного… поцеловал…

В постель отнес, да одеялом заботливо укутал. И рядышком лег, с нежностью поглаживая ноющую у молодой женщины грудь и живот.

— Ничего, девочка… — когда та погружается в сон, шепчет граф, — Торопиться некуда. Успеем… Все успеем…

Глава 26. Близость

К очередному променаду по Королевскому саду Мираэль готовится скрупулезно и старательно. За несколько дней, как, наверное, и полагается богатой и красивой аристократке и жене влиятельного коммерсанта, готовит платье и украшения, приглашает цирюльника Амира, а когда появляется возможность заполучить исключительное нижнее белье и духи от модного дома Дэльфины, не сомневаясь отдает баснословные деньги за эти изысканные и неоправданно роскошные «штучки».

Одновременно она посвящает невообразимо много времени на подготовку к целому сонму других мероприятий.

К званому ужину в поместье Тордуар.

К белому балу в столичном пансионе благородных девиц.

К благотворительной ярмарке, посвященной Триединому Дню.

К череде лекций приглашенных ученых — ведь ее речь на ужине у короля в итоге не осталась без внимания и через секретаря Аттавио Рико с ней связался сам министр Фаоло.

Сначала — написал письмо.

А следом состоялась и личная встреча, во время которой министр не только официально передал ей полномочия другой леди, ранее занимающейся обеспечением образования в женских пансионах и монастырях, но и подробнейшим образом объяснил ее задачи и обязанности.

Именно поэтому у нее совершенно не оставалось времени на свои обычные дела — ни на рукоделие, ни на готовку, ни на чтение.

Да даже на общение с собственным супругом у нее не было времени. Спасало лишь то, что и у Аттавио самым неожиданным образом после королевского ужина резко прибавилось дел. Но о его новых проектах и контрактах она услышала случайно и деталей, конечно, не знала. Но и не проникнуться не смогла. Как и не восхититься.

Ее муж был безумно занятым человеком. И едва ли сам находил время на элементарный отдых — что уж говорить о делах куда как более неприличных, хоть и приятных.

А именно этих самых «приятностей», как оказывается, стало Мире безумно не хватать.

Грязные дни прошли. Граф с графиней вместе ужинали, иногда — завтракали. Изредка разговаривали. Еще реже — обменивались короткими объятиями и поцелуями.

И…

Все.

И если во время месячных Мираэль была благодарна за такое терпение и понимание. То после…

Сначала удивлялась.

Потом — начала раздражаться.

Понимала. Смирялась. Ведь действительно — ни времени не было, ни сил к концу не дня не оставалось. Все очень логично и понятно.

И все равно — непроизвольно нервничала.

Потому что хотела. Хотела, чтобы зашел дальше.

Чтобы поцелуй сделал глубже и жестче.

Чтобы обнял крепче. До хруста в костях.

Чтобы зажал, пусть даже в уголке, пусть даже на столе в своем кабинете, да позволил себе что-нибудь… этакое…

Может, уже самой проявить инициативу?

Да как-то… стыд не позволяет, что ли…

Единственный выход — отвлекать себя появившейся работой да сугубо женскими делами…

И смущаться своих же собственных порывов и страстей, которые терзают не только сердце, но и тело.

Стали даже мысли… всякие… неприятно царапать подкорку.

После стольких дней безудержной страсти… и такое перерыв…

Неспроста это, неспроста.

Неужели Аттавио с любовницей встречается тайком? Удовлетворяет свои неуемные аппетиты с другой? Мимоходом может, быстро… Но с другой?

Как же это… неприятно…

И… больно?

Не только Аттавио может ревность грызть… Да так, что все нутро переворачивается и взвыть хочется…

А по итогу — просто приходится перенаправлять энергию и эмоции в другое русло. В дело вкладываться.

И старательно и упрямо напоминать себя, что надо просто перетерпеть… Момента удобного дождаться.

Поговорить. Расставить все точки и запятые…

* * *

Накануне поездки во дворец, несмотря на желание лечь пораньше и выспаться, Мираэль допоздна засиживается в библиотеке, чтобы разобрать документы от министра Фаоло. От усталости то и дело трет глаза, устало мнет шею, но…