Женатые холостяки

— Слышь, ты, жеваный катях, линяй отсюда пока не нашкондылял тебе за пазуху! Кыш, песья блевота! И не возникай сюда ни по какой погоде! Ни то голову с мудями разом вырву! Ишь, хахаль объявился, клоп сушеный! Брысь отсюдова!

— А это куда? — указал на бутылки.

— Вместе с ними сгинь, паскуда! Сыскал повод, недоносок! — хлопнул дверью, вошел в квартиру и подступил к жене:

— Ты это что тут затеяла, лярва неумытая? — щелкнул по морде бабе. Та была трезвой. В таком состоянии защищаться не умела.

— За что бьешь? — заплакала жалобно.

— Мало бухаешь, еще хахалей приваживаешь? Совсем совесть потеряла?!

— Какой хахаль? Да кого ты за человека принял? Он же огрызок от мужика! Окурок! Вот ты мужик! Мне, кроме тебя, никто не нужен!

— А почему этот возник?

— Вздумал познакомиться по-соседски.

— Сразу с водкой? Вино не признаешь. Еще деньги еМу дала, стерва! Вздумала бухать с этим чмо! Да как посмела звать его в мою квартиру?

— Он шагу сюда не сделал!

— Я вам помешал, забулдыги! Его во дворе даже собаки за мужика не держат! А ты в квартиру пустить хотела ту нечисть!

— Не знала, кто он есть. Думала, он с женой, да мы с тобой посидим немного вместе для знакомства. В деревне соседей не прогоняют, дружат, в гости зовут. Я думала и в городе так-то, — нашлась Ленка.

И Федька поверил:

— Глупышка! Город — не деревня. Тут никто соседу не верит. Потому что от него все беды. Кто первый напишет кляузу в милицию или в налоговую, конечно, сосед! Все пакости от него.

— А сам говоришь, что с мужиками во дворе дружишь. Они тоже соседи. Почему им веришь?

— Они совсем другие люди! Их за бутылку не купишь. Нет средь них алкашей. Они помогают, а не топят. Никого не закладывают и не позорят. А этот сосед, чтоб он через уши обосрался, убрал у старика инвалида горсть мусора с балкона и бутылку с него содрал. А у деда пенсия копеечная. Ему на лекарства не хватает. Этот ни на что не глянул, лишь бы наклеваться всякого дерьма. Как будто сам не будет старым. Кто ему тогда поможет? С ним никто не здоровается.

— Ну, я же не знала, — оправдывалась Ленка, жалея, что не успела забрать у мужика водку.

Весь этот вечер она пила чай вместе с мужем, смотрела передачи по телевидению. А перед самым сном погасили свет в зале, вышли на балкон подышать свежим воздухом. Федька даже стул принес, сел, посадил Ленку к себе на колени.

— Смотри, дом напротив почти заселили. Только в одном подъезде нет света. Остальное живет. Я и не заметил, как появились новые соседи. Хорошо, если они нормальные люди, — сказал Федор.

— Нам какое до них дело? Все в своих квартирах живут, как мыши в норах. Друг друга не знают. До смерти не познакомятся, — с сожалением вспомнила о бутылках, не взятых у Вениамина, и вдруг услышала визгливый голос соседки с балкона:

— Я ж тебя, козла, обыскалась по дому. Думала, в ванной иль в толчке захлебнулся и потонул. Ан, верно лопочут, что говно не тонет. И ты совсем живой! Но опять косой! Это где ж ты заколымил на целых две бутылки. И уже выжрал, не подавился!

У Ленки даже «под ложечкой» засосало.

— Это ж надо, мою водку выжрал, козел, обе бутылки! А как же я? — расстроилась баба.

А с соседнего балкона послышалось:

— Ну чего ты тут раскорячился? Отвали в свою комнату, слышь, придурок! Чего тут хрипишь как кабан! Пшел вон отсюда!

— Отвали! Сгинь! Чего пристала? Я здесь хочу спать. Не наезжай…

— Венька! Будь человеком, не доставай! Иди к себе в комнату, пока не наваляла оплеух.

— Отвали, мартышка!

— Что? Ты это про кого бренчишь, недоносок? Да я тебя прямо теперь в мусоропровод сброшу. Добрешешься, свиное рыло! — послышался звук пощечины.

— Уймись, пила, — заполз с балкона в зал сосед, следом за ним гулко захлопнулась дверь.

— Видишь, его дома за мужика не держат. В мусоропровод хотела определить баба, а ты с ним знакомиться вздумала. Я их вместе года три не видел. Оно и понятно, он домой только на коленках ползет. На ногах давно ходить разучился. И чего мучается с ним баба столько лет? Уж лучше одна жила бы, меньше мороки, — посочувствовал Федор соседке.

— Какой никакой, а мужик! Значит, в чем-то нужный. Иначе не держала б. Не все ж время бухой, когда-то просыхает.