Женатый мужчина

— Единственно, о чем я сожалею во всей этой истории… — сказал он, — ну то есть я, конечно, сожалею, что вообще так случилось… что во многом я сам виноват. Вы знаете, я сам изменял Клэр, и вроде бы я не должен был расстраиваться из-за ее неверности… Не должен был расстраиваться из-за того, что это Генри: я хорошо знал его натуру, да он и не корчил из себя сверхпорядочного, — а я расстроился. Но самое ужасное во всем этом, что их убили вместе; Элен теперь уверена, что Клэр в аду.

— Нет, — сказал Гай, — благодаря этим сказкам с крестом, начертанным кровью, она так не думает.

— Это не сказки, это правда, — сказал Джон.

— А я решил, вы это выдумали.

— Возможно, это и не был крест. Полиция предполагает, что она пыталась написать чье-то имя…

— Ну, во всяком случае, для мамы это явилось утешением.

— Пусть верит, что это так.

— Я бы тоже хотел этому верить. Джон посмотрел на него с удивлением:

— Никогда не думал, что вы с Клэр серьезно относитесь к религии.

Гай передернул плечами:

— Все меняется. Она ведь ходила к мессе по воскресеньям, верно?

— Только после того, как родились дети… — Наверху раздался звонок в дверь. — Это, должно быть, Мэри.

— Мне уйти? — спросил Гай.

— Останьтесь, если можно.

Гай остался сидеть за кухонным столом, а Джон пошел открывать парадную дверь. Он потянул дверь на себя, и из тьмы выступила Мэри.

— Могли бы и сами сообщить мне, — сказала она, глядя в сторону.

— Недостало решимости.

— Можете себе представить, каково это было услышать от полицейского. Тот явно подозревал, что это сделала я.

— Ну, что вы.

Она повернулась, и он увидел по ее лицу, покрытому красными пятнами, и покрасневшим глазам, что она плакала.

— Извините, — сказал он. — Мне следовало прийти к вам.

Мэри шмыгнула носом:

— Не будем ссориться. Все и без того настолько гадко. — Она показала глазами на лестницу. — Может быть, поднимемся наверх?

— Идемте на кухню. Там Гай. Она все шмыгала носом.

— Гай? Ах да. Он не помешает. Самое отвратительное в такого рода вещах — это чужое любопытство. Мама ни на шаг не выходит из дому. Она боится, что я покончу с собой.

Она прошла на кухню, поздоровалась с Гаем, улыбнулась ему и присела рядом за кухонный стол.

— Хотите чаю? — предложил Джон.

— Нет. Виски.

— Я принесу, — сказал Гай и вышел. Джон стоял опершись о кухонную раковину.

— Вы знали, что у них роман? — спросил он. Она ответила коротким нервным смешком:

— Я знала, он ею интересовался. Я думала, главным образом — вам в пику. Ваше выдвижение в парламент раздражало его… — Она махнула рукой: что, мол, теперь говорить.

— А мне даже в голову не приходило.

— Я знала, он с кем-то встречается. Когда он говорил в понедельник, что был во Франкфурте или Джидде, я понимала, просто закатывался на выходные с какой-нибудь девкой. — Она заметила, как передернуло Джона. — Извините. Я не имею в виду Клэр. Скорее всего, это у нее вообще было в первый раз, ведь правда?

— Не знаю. Никогда не подумал бы, что она может мне изменить.

Мэри только рассмеялась — тем же нервным смешком.

— А я никогда не подумала бы, что именно с Генри.

— Я тем более.

— Немного же стоит дружба в наши дни.

— Да.

Гай вернулся с бутылкой виски. Джон налил в три стакана по двойной порции и добавил воды из-под крана.

— Что вы сказали детям? — спросила Мэри.

— Просто: мама умерла.

— Я тоже, но рано или поздно они все равно узнают. Одного понять не могу — как это прошло мимо газет. Я все ждала заголовков: «Супруга лейбориста убита в любовном гнездышке с банковским клерком», коль скоро такое случилось.

— Надеюсь, это не попадет в газеты.

— А что мы друзьям скажем?

— Правду.

— Тогда-то уж все непременно выплывет наружу.

— Когда-нибудь, конечно.

— Лишь бы не до выборов, да?

— Да.

— Ну, в общем я вас не порицаю. Жизнь должна продолжаться. Но как мне жить дальше, как?..

— Ну-у… — Джон не знал, что сказать.

— Генри был свинья, — сказала Мэри, — но он был моей опорой в жизни.

— Я знаю.

— Слушайте, а вы не согласитесь время от времени куда-нибудь со мной ходить?

Он не сразу понял.

— Конечно.

— Только ведь у вас есть эта шлюха — Паула Джеррард.

Она залпом выпила виски и поднялась.

— Ну, всегда можно обратиться к Микки, — сказала она, поднимаясь. — Мне пора. Детей надо купать. Просто захотелось повидать вас. Что вы делаете вечером?

— Я…

— Конечно. Не пренебрегайте своим алиби.

— Я не убивал их.

— Знаю. Я тоже. А вы? — Она повернулась к Гаю.

— Что — я?

— Вечером вы свободны?

— Абсолютно.

— Давайте сходим в кино.

— О'кей.

— Заходите за мной… около восьми.

Она ушла успокоившись, даже повеселев. Джон проводил ее до парадной двери.

— Тоскливо быть обманутой женой, а? — сказала она. — Я еще понимаю, если б он погиб в авиационной катастрофе. А тут — сплошная гадость. Извините. Вам ведь не легче. С той разницей, что у вас есть эта потаскуха. Ну, так до встречи? Или нет. Это мы ведь с Гаем встречаемся. Не беспокойтесь, я его не съем. — Она подалась вперед и приложилась к щеке Джона. — Не забывайте меня, ладно?

— Ладно.