Женатый мужчина

Скукожившийся, было, приятель воспрянул - выпала возможность ознакомиться еще кое с чем. Новый путь был трудноват, и нам с этим любопытным типом пришлось тяжко. А Ленка сразу начала кричать, из глаз ее потекли слезы, она звала мамочку, сказала все междометия русского языка, из чего я разобрал только "милый" и "еще"...

Когда все кончилось, она долго вжималась мне в плечо, сотрясаемая всхлипами, похожими на истерику. Ее коготки впивались мне в спину и в шею, но я терепел и гладил ее по мокрой дрожащей спине и голове. А она шептала в мокрое от слез плечо:

- Ну что же ты со мной делаешь... я ведь теперь все время тебя хоч у... у меня сын, не могу же я... милый...

Тогда я понял, что люблю ее, как никогда никого не любил. И никогда не смогу ее забыть, всю жизнь мне теперь будет чего-то не хватать. И уж совершенно непонятно мне теперь было, что со всем этим делать. Она спала, а я сидел и думал. Думал, что третий день закончился и осталась еще половинка, что часа через три (где-то далеко в Хельсинки) техники начнут проверять бортовые системы серебристой птицы-самолета, он взовьется в небо и нацелится клювом на... И уснул, не додумав до конца. ...Под нами плыли сполохи сигнальных огней, плыли сплошные облака, похожие на гигантский мозг планеты Солярис. Я пошевелился в кресле. Все разговоры были уже позади - там, на земле.

...- Ты меня любишь? - она смотрела серьезно, пальцы барабанили по сумочке. - Да.

- А женился бы на мне сейчас? Если бы все вернуть?..

- Да.

- Мы еще увидимся, милый?

- Мы будем встречаться, обязательно, - ответил я как мог более серьезно, но поскольку врать очень не хотелось, молча добавил про себя во сне. Впрочем, она и так все понимала. Ее ждал дома муж, которого она, по-видимому, по-своему, но все-таки любила. Меня, может быть, ждала жена. "Попрыгунья-стрекоза лето красное пропела..." - вспомнилась мне злобная рассказка.. Ненавижу муравьев... И впервые в жизни словосочетание "женатый мужчина" показалось мне неестественным и вычурным, уродливым несмываемым пятном. Замерзшая стрекоза сидела в следующем ряду через проход и, зябко кутаясь в воротник свитера, молча, смотрела в окно. Но едва ли она что-то там видела.

Как всегда, когда мой возлюбленный возвращается домой днем, в тот день он опять зашел в детский сад за своей дочкой. Я ждал их выхода за углом, в очередной раз обдумывая свое ужасное, по сути дела, положение. Корчась на пике вожделения и отчаяния, я за последние дни все чаще приходил к мысли, что нужно искать какой-то выход из ситуации. Прекратить приходить сюда (вернее, добираться на четырех видах транспорта) - это выше моих сил... И исхода не находилось. Я уже не хотел ничего - ни дружбы его - простой, человеческой, мужской дружбы, ни обладания им - об этом я вообще никогда не мечтал, я хотел, чтобы он только один раз обратился бы ко мне, личности, Толе Нестерову, а не к безымянному клиенту. О, я был скромен, как видите! И провидение вознаградило меня.

В первый раз за все эти дни мой милый, забрав дочку из садика, зашел с ней в магазин. Я, в восторге от того, что возможность видеть его так продлевается, конечно же, последовал за ним. Они довольно долго и бестолково блуждали по торговому залу и до такой степени не обращали на меня внимания, что я так обнаглел, что встал в очередь за подсолнечным маслом прямо за ними. Никакой бутылки у меня не было, но я ухитрился стянуть пустую молочную из ящика. Крышки, конечно, не было, и я рассчитывал выкинуть бутылку вместе с маслом сразу после выхода из магазина. Во время своего кружения по залу я набрал в корзину еще несколько банок.

Пройдя кассу и контроль, они остановились у столика, чтобы переложить покупки из корзины в сумку. Я подошел совсем близко, благоговейно прислушиваясь к их мирному семейному разговору.

- А я рассердилась, - докладывала девочка своему папе последние детсадовские новости, - да ка-ак встану с горшка (а я уже туда пописала и покакала), да ка-ак надену ему, Сашке этому, на голову - чего щиплется, дурак?!

Девочка сделала при этом энергичный жест и уронила куклу, которую до этого держала в руках. И она и мой любимый бросились поднимать одновременно, и тут волной, молнией, дубиной - чем хотите - на меня обрушилось - вдохновение. Я совершил предательство. В тот момент, как девочка стала разгибаться, я успел поставить свою корзину на край столика так, чтобы она, выпрямившись, непременно ее задела. Я рассчитал правильно: девочка выпрямилась, толкнула корзину, которая рухнула на пол. Три банки майонеза, разбившись вдребезги, обрызгали мне брюки до колен, а молочная бутылка в полете густо облила маслом мой свитер.

В глаза ни в чем не повинного ребенка появился даже уже не страх... А мой возлюбленный так прелестно смутился, что я готов был встать перед ним на колени. В то время, как его дочка потеряла дар речи, он стал не вполне вразумительно извиняться. Момент был потрясающий. Я добродушно рассмеялся:

- Что Вы, что Вы, бывает...

Его тонкие пальцы, чуть опущенные, дрожа, уже мяли пятерку.