Женатый мужчина

— Это невыносимо, — прошептал Беи, закрывая глаза сжатыми кулаками. — Я даже не могу думать о том, как мы были там, внутри, с бабушкой, о том, как она пыталась выбраться, открыть дверь, кашляла, ползла по коридору…

— Закрой шторы, — приказала я Максу.

— Но почему? Я хочу…

— Закрой сейчас же!

Он поспешно повиновался.

— Теперь послушай меня, Бен, и ты, Макс, тоже. — Я оттащила Макса от окна, села на кровать и обняла их. — То, что случилось вчера, это просто кошмар, не отрицаю, — заплетающимся языком проговорила я. — И это очень печально. Но это не фильм ужасов, понятно? Бабушка была старенькая…

— А сколько ей было? — спросил Макс.

— Не знаю, но очень старенькая.

— Больше пятидесяти?

— О да, — с облегчением проговорила я.

— Ничего себе.

— И она не умерла насильственной смертью, Бен, она умерла спокойно. В больнице, в окружении семьи и людей, которых любила. Хватит представлять, как она бегала по горящему дому и искала выход — не было такого. — Вымолвив эти слова, я сама представила, как Роуз на ощупь пробирается по коридору, зажав рукой рот, с широко раскрытыми испуганными глазами… Или даже на четвереньках, как предположил Бен, в порванных брюках и с черным от копоти лицом, хватая ртом воздух. — Не было такого! — соврала я, зажмурившись что было мочи. — Вы же сами видели, как ее живую вытащили из амбара, и ни к чему переписывать историю, ясно?

— Ясно, — прошептали они, вытаращив на меня глаза. По опыту я знала, что, если говорить достаточно твердо, дети поверят во что угодно. Можно даже сказать, что черное — это белое. Помню, как Бен как-то забыл слова в школьной пьесе и все равно поверил, когда я сказала, что он выступал лучше всех, потому что его молчаливое присутствие произвело на всех неизгладимое впечатление. Не уверена, что мне удалось убедить его на этот раз, но я пыталась его утешить и избавить от страха.

— Ты понял, Бен? — повторила я. Он кивнул.

— Но почему это опять случилось с нами? — спросил он, повернув ко мне бледное личико.

Макс недоуменно нахмурился, но я-то знала, о чем говорит Бен. Он имел в виду своего отца.

— Я не знаю, — честно ответила я.

Глядя на бледное лицо сына, я почувствовала, как во мне закипает ярость. Она поднималась к горлу, как высокоскоростной лифт. Я злилась, что моему драгоценному мальчику снова пришлось испытать боль. И какого черта Роуз позволила им пойти в амбар одним? Что за игру она затеяла? Почему не уложила их здесь, в Незерби? Но сейчас был неподходящий момент для размышлений. Я взяла халат Бена и накинула ему на плечи.

— Так, Бен, суй руку в рукав и постарайся не…

— Мам, а может, мы домой поедем? — спросил он тихо-тихо.

Я уставилась на сына, отодвинувшись на кровати, чтобы как следует его рассмотреть. Потом украдкой взглянула в щелочку между занавесок — Макс их неплотно задвинул — и увидела почерневшие останки нашего дома. О господи, неужели катастрофа так сильно на него повлияла? И он не до конца понял, что произошло?

— Мы можем поехать домой? — повторил он.

— Он имеет в виду в Лондон, — пояснил Макс. Я обернулась и посмотрела на него.

— В Лондон? — Они оба кивнули, и я оторопела. — Но ребята, я же продала квартиру! Мы не можем туда вернуться, вы это знаете.

— Но ты же можешь опять ее купить. Предложить им побольше денег. Спроси у того человека, который ее купил, не можем ли мы выкупить ее обратно?

Я облизнула губы, поражаясь их безоговорочной вере во всесилие взрослых. Меня, как обычно, накрыло взрывом моей же петарды. Всего минуту назад я так гордилась тем, что заставила их поверить, будто все могу исправить, что черное — бац! — и легко станет белым.

— Я знаю, что мы сделаем, — вдруг проговорила я. — Мы поедем к Лукасу и Мэйзи.

— Да! — хором воскликнули они, и впервые за все утро затаенный страх исчез из глаз Бена.

— Да, мы поедем к Лукасу и Мэйзи. И можем жить там, правда, мам?

На этот вопрос я не ответила, но и не стала возражать, хотя понимала, что, возможно, так не получится. Я хотела, чтобы мои дети чувствовали, что в их жизни есть хоть капля спокойствия. Пусть вообразят, что мы будем жить в теплом доме у любящих бабушки с дедушкой, в их вечном беспорядке и хаосе, в богемной обстановке, где выросла и я и где все разрешается. Совсем скоро Макс будет помогать Лукасу раскладывать отвертки по ящикам в сарае в саду, а Бен на кухне будет играть с Мэйзи в карты, визжа от смеха. Наверняка они уже вообразили себе все это, и я не собираюсь их разочаровывать.

— Так мы поедем? — не унимался Бен. — Поедем или нет?

— Конечно, — осторожно проговорила я и подумала, что действительно мы сейчас же уедем, кто бы что здесь ни говорил, кто бы ни возражал. А когда мы будем уже в Лондоне, можно будет уволить сиделку и я сама стану ухаживать за Мэйзи. Если я буду жить с ними, зачем им сиделка? А мы поселимся наверху, на свободном этаже. Так что все возможно. Все. Если бы я хоть на секунду могла отвлечь Бена от тех кошмаров, которые он может себе напридумывать… Да я ради этого горы сдвину! Я сделаю что угодно, лишь бы он больше не страдал.