Женатый мужчина

— Не знаю, насколько нужны, но я хочу делать карьеру, — твердо проговорила я. — У меня всегда была перспективная работа, и я никогда не воспринимала ее как «ну, в общем, сгодится». К тому же, как знать, может, придется учесть и другие факторы. Например, я встречу кого-нибудь. И может, даже захочу выйти замуж, — с вызовом добавила я.

Тут она помрачнела и выпятила подбородок. Потом взяла себя в руки.

— Ну да, да, конечно. Ты молода, и никто не ждет, что ты будешь вдовой вечно, но для большой семьи этот дом вполне сгодится, а если что, можно сделать пристройку…

Я онемела. Ну надо же, как она все продумала.

— Да, наверное, а может, этого и не произойдет. Может, я и не выйду замуж, и не смогу сделать карьеру, и не найду нормальную работу, потому что будет уже слишком поздно. И тогда я останусь здесь и буду воспитывать своих сыновей, и буду очень счастлива и безумно благодарна вам за то, что вы обеспечили мне такую жизнь. Я просто хочу сказать… — я попыталась говорить честно, — что не умею предсказывать будущее. И ничего не могу обещать.

Роуз кивнула и опустила голову.

— Нет, конечно же, — затараторила она. — Но знаешь, так лучше для мальчиков, у них здесь есть стабильность. В сентябре они начнут ходить в новую школу, ты же не хочешь снова таскать их с места на место?

— Я вовсе не собираюсь этого делать, — терпеливо проговорила я. — Но если бы я и решила переехать, ничего страшного. Дети очень легко адаптируются.

— И нельзя забывать, что здесь все их родственники, — продолжала она, не обращая внимания на мои слова и пробуя новую тактику, — это им очень полезно. У них нет отца, но зато есть его семья, его родители, бабушка с дедушкой, совсем рядом…

— Не спорю, это здорово, конечно. Но то же самое у них было и в Лондоне. Только там были мои родители, — я пристально посмотрела на нее, — которых, кстати, теперь они видят все меньше.

— Конечно, — занервничала она, — но ведь мальчики носят фамилию Феллоуз, не так ли? Это фамилия их семьи, очень старинная фамилия. А корни так важны, не правда ли, Люси?

Я кивнула. Наверное, лучше мне не отвечать. Лучше придержать язык и не говорить: «Ага, в отличие от моей фамилии. И от моих польско-ирландских эмигрантских корней». В который раз во рту у меня появился гадкий привкус.

— И смотри, какое им тут раздолье. Так много пространства, огромная территория, по которой можно бегать, озера для рыбалки, бассейн — им так весело!

Я опять кивнула, не напоминая о том, что в Лондоне им тоже было весело: у них были друзья, с которыми они катались на скейтборде, и парки, где можно было ездить на велосипеде, и Национальный исторический музей с динозаврами. Не говоря уж о том, что они куда меньше времени проводили в машине — школа была в пяти минутах ходьбы. Вместо этого я осторожно обдумала каждое слово:

— Роуз, я очень рада, что вы пришли; очень мило с вашей стороны извиниться. И это вовсе необязательно, так как я на вас не обижаюсь. Но если вам нужна гарантия, что мы останемся здесь жить на долгое время, я вам ее дать не могу. Я благодарна, очень благодарна, как я уже говорила, но я честно не знаю, как повернется моя жизнь. Если бы я была посвящена в ход собственной судьбы, я бы с радостью поделилась с вами, но мне ничего не известно. Поэтому я ничего не могу обещать.

На секунду ее глаза угрожающе вспыхнули. Потом она подняла подбородок и улыбнулась.

— Разумеется, не можешь, а кто может? Даже те из нас, чья жизнь устроена, не могут знать, что ждет их за углом. — Она погрузилась в задумчивое молчание, и в тот самый момент за высокими окнами из зеркального стекла вспыхнули фары, осветив весь дом и заставив нас прикрыть глаза. Потом фары погасли, и через секунду у амбара остановилась машина. Роуз поднялась на ноги.

— Это Арчи. Я сказала, что зайду к тебе, и он, наверное, решил, что мне слишком опасно возвращаться домой в темноте.

Я слезла с табуретки и проводила ее до двери, борясь с эмоциями и надеясь, что была с ней не слишком жестока.

— Роуз, нам здесь правда нравится, — начала было я, — и мальчикам, и мне. Не поймите меня неправильно, здесь настоящая идиллия, просто…

— Я знаю. — Она остановилась и вдруг поцеловала меня в щеку. — Просто ты не знаешь, что взбредет тебе в голову. — Она слабо улыбнулась. — А разве кто-нибудь знает?

Я смотрела, как она садится в машину, подбирая ноги и закрывая за собой дверцу. Когда машина развернулась и протарахтела мимо, я заметила, что за рулем сидит вовсе не Арчи, а доктор Дэвид Мортимер.

Ну конечно, улыбнулась я. Трудно было представить, что Арчи тревожно смотрит на часы в библиотеке, ставит в сторону стакан с виски и поднимается с кресла, чтобы заехать за женой. Что он волнуется, как она пойдет домой в темноте. Но я прекрасно могла представить, как он кивает сидящему напротив и говорит: «Не окажешь мне услугу, друг?»