Женевьева (СИ)

— …Я жалею, что у вас с Гриолком так всё получилось. Не знаю, что тебе посоветовать. Да и вряд ли ты теперь станешь меня слушать. Но я уверена, что он любит тебя.

— Да, любит… но с оговорками, — и я ушла из ресторана.

Домой идти не хотелось. Что там? Стены и беспощадные мысли… А на улице я могла хоть ненадолго переключиться на других людей, отвлечься на них или на цепляющую глаз рекламу. Вспомнить, что жизнь идёт своим чередом и нельзя сдаваться, нельзя останавливаться. Так меня учили! Какое-то время я бесцельно гуляла по городу, а позже, устав ходить, до темноты сидела в парке. Обхватив себя руками, наблюдала за прохожими, спешащими домой, где их наверняка ждали… Меня не ждал никто. И это было дико и непривычно!

Как резко всё изменилось! Ещё несколько дней назад я видела себя счастливым человеком, у которого есть любящая семья, какой-никакой отец, сестра. Уверенно стояла на ногах, считая, что за спиной надёжная опора. А сегодня я познала вкус предательства во всех тонкостях и оттенках. Знаете ли вы, что это такое? Предательство — это когда убивают не тело, а душу. Убивают не враги, а свои — те, кого мы подпустили слишком близко, причём добровольно, осознанно. Раны на теле можно залечить, а как быть с этими? Зелья и бинты тут бесполезны.

С обречённой тоской я смотрела на хмурое небо, откуда начинал накрапывать мелкий осенний дождь. А ведь Силька права: я растворилась в своём муже. Посвятила ему себя целиком и полностью. Скажи мне кто отдать за него руку — и я бы отдала. Смешно, да?.. А ведь я не шучу.

Всё сильнее капал дождь, но я не замечала холода, погрузившись в бесконечное самокопание, пока не подошёл полицейский с подозрительным взглядом и не поинтересовался, не нужна ли мне помощь. Только тогда я поднялась со скамейки и медленно побрела домой.

…

На следующий день в дверь позвонили. На пороге стоял Гриолк.

— Как ты нашёл меня? — в первый момент удивилась я, но быстро сообразила: — Король.

Гоблин никак не прокомментировал это.

— Можно войти?

Я отошла в сторону.

— Конечно! Проходи.

Было странно до дрожи разговаривать с ним вот так… Как с чужим человеком! Как с незнакомцем! Я не делала это намеренно, оно само получалось. Гриолк огляделся по сторонам, оценивая моё жильё, но ничего не сказал.

— Как ты?

— Нормально, — некоторое время я наблюдала за мужем, потом спросила: — Зачем ты прилетел?

Гоблин остановился напротив:

— Ты не отвечаешь на мои звонки.

Лишь пожала плечами на это.

— Я просто знаю, что ты скажешь.

Мужчина качнул головой.

— Не надо, Нева! Прошу, вернись домой!

— Зачем?

— Я тебя люблю. А ты любишь меня, — Гриолк нахмурился. — Я понимаю, что обидел тебя, но не специально! Мне казалось, так будет лучше, чем объяснять, почему нужно предохраняться и осознанно отказываться от детей.

— Лучше? — я недоверчиво глянула на него. — Олк, ты серьёзно? Лучше считать себя калекой и неполноценной женщиной?

— Я никогда так не говорил!

— И теперь я знаю почему! — скрестив руки на груди, я долго смотрела на мужчину. — А всё-таки почему нет, Гриолк? Неужели ты не видишь своих детей нигде, кроме как во главе клана?

Он непонимающе глянул на меня. Пришлось объяснять:

— Наши дети могли спокойно жить среди людей. А, унаследуй они мой дар хоть частично, стали бы обычными магами.

— Нева, — Гриолк нервно усмехнулся, — это всё твои иллюзии. Никто не дал бы им спокойной жизни.

— Откуда такая уверенность?

— Ты часто встречала полукровок и говорила с ними?

— Нет.

— А я разговаривал. Да, они приспособились, но… это не то, чего я желал бы своим детям.

— Поэтому наметил себе второй брак с гоблиншей и рождение с ней ребёнка-наследника.

Он хотел возразить, но передумал, лишь тряхнул головой. Прошёлся по гостиной, хмыкая собственным мыслям, и наконец посмотрел на меня:

— Ты не думала о том, что я сказал это просто так? Не всерьёз? Вот пришла мысль в голову — и ляпнул. А потом забыл.

— Но Перкон…

— Это Перкон зацепился за слова о втором браке и запомнил их! Не я!.. Невозможно просчитать свою жизнь до конца, — Гриолк посмотрел мне в глаза. — Нева, сама подумай! Меня могут убить уже завтра или через год, и ты проживёшь куда дольше!

— Я много о чём думала, Гриолк. Но всё равно не нашла оправдания твоему обману… Как? Как можно было так делать изо дня в день, видя мои терзания?!

— Прости… — он покаянно опустил голову и, помолчав, шумно выдохнул: — Если ты так хочешь, ну давай родим этого ребёнка!

А я смотрела на мужа, чувствуя, как внутри расползается глухое раздражение. То есть ребёнка хочу одна я, не он! Для него это всего лишь способ удержать меня!… Вот же Бездна! Все эти дни я упрямо хотела верить, что ошибаюсь и накручиваю себя, но… Факты — вещь упрямая!

— Лучше помолчи, Олк!

Я механически заваривала себе чай, а мысли витали где-то далеко. Гоблин застонал от бессилия.

— Что опять не так? Я же согласился!

И всё пошло по новому кругу: извинения, признания, объяснения… А я смотрела на пульсирующую венку на мужском виске, на знакомую линию бровей, и внутри всё корчилось от жалости к нему и к себе, от ощущения непоправимости случившегося.