"Женевский" счет

За границу я приехал в конце 1918 года. Я ездил часто в Лондон, но жил постоянно в Париже. Обязанности были двоякого рода: одни — чисто дипломатического характера, которые делились на 2 пункта; 1-й пункт — это относительно Версальской конференции, на которой затрагивался целый ряд вопросов о России. Моей обязанностью было оберегать национальные интересы России в связи с этой конференцией (эта конференция обсуждала и решила послевоенное устройство мира. — Ю. В.). Вторая обязанность состояла в том, что я должен был поддержать перед иностранцами ходатайства сначала только Колчака, а потом, когда Деникин признал Колчака, то и Деникина, о материальной помощи Колчаку и Деникину. Кроме того, на меня возлагалась пропаганда. Я стоял одновременно во главе Бюро печати Колчака. Оно называлось «Унион» («Юнион». — Ю. В.)…»

18 ноября 1918 г. Совет Министров принимает решение: «Временно командующий Сибирской казачьей дивизией полковник Волков, командир Первого казачьего Ермака Тимофеевича полка войсковой старшина Катанаев и командир партизанского отряда Красильников, посягнув на Верховную власть с целью лишить возможности осуществлять таковую, арестовали в ночь на 18 ноября в городе Омске председателя Всероссийского правительства Н. Д. Авксентьева, его заместителя А. А. Аргунова, члена того же правительства В. М. Зензинова и товарища министра внутренних дел Н. Ф. Роговского.

Ввиду сего Совет Министров постановил:

1. За указанное выше преступное деяние, учиненное поименованными лицами, передать их, полковника Волкова и войсковых старшин Катанаева и Красильникова, чрезвычайному военному суду, учредив его в следующем составе: председатель — генерал-майор Матковский, члены — генерал-майор Бржезовский…

2. Чрезвычайному военному суду приступить к рассмотрению означенного дела двадцать первого ноября в десять часов утра.

3. На министра юстиции возложить обязанность передать чрезвычайному суду имеющиеся в распоряжении материалы дознания и следствия.

4. Суду рассмотреть дело в порядке правил о прифронтовых военно-полевых судах.

5. Приговор представить на конфирмацию Верховного Правителя».

Верховный Правитель не стал дожидаться двадцать первого ноября и отдал приказ:

«Производятся за выдающиеся боевые отличия со старшинством: из полковников в генерал-майоры — Волков[152], из войсковых старшин в полковники — Красильников и Катанаев, все трое — с 19 ноября 1918 года».

15 января 1919 г. советские газеты с гневом поведали об убийстве Розы Люксембург и Карла Либкнехта — мстит в агонии мировая буржуазия, чует свой смертный час, брызжет ядом слюны да кровью.

Ох, сколько русских людей побили большевики в отместку за убийства Розы Люксембург и Карла Либкнехта! И сколько же лет эти убийства германских революционеров служили оправданием для массового террора!

Глава IX АДМИРАЛ

Невелик и немудрен историей этот городок, волей судеб возвеличенный в столицу белого движения. Да-да, всего белого движения, так как вскоре признан был адмирал Колчак в сане Верховного Правителя Российского государства вождями белого движения и на юге, и на севере, и на западе «единой и неделимой» России, а также правительствами ряда европейских государств. Во всяком случае, главные мировые державы имели своих представителей в столице белого движения — Омске.

Насчитывалось в Омске до революций семнадцатого года около 138 тыс. душ обоего пола. Заложен Омск в 1716 г. как крепость, до 1782 г. — Омский острог. С 1804 г. преобразован в город, ставший центром Степного генерал-губернаторства с 1882 г. Гордился обширной хлебной торговлей, промышленностью, товарной биржей и двумя ярмарками. Омывают его воды Иртыша и Оми — удобное для жизни местечко на земле.

Весьма полезную работу вело до революции Общество попечения о начальном образовании, основанное в 1884 г. под девизом «Ни одного неграмотного!». Общество устраивало школы, детские сады, бесплатные читальни и владело вместительным складом дешевых книг — распоследнему босяку по карману, и даже если нет у него карманов.

Вознесение Омска в столицу белого движения перенаселило его до крайности. Со всей России набежали бывшие. Бешеные деньги запрашивали за любой угол, ютились на путях, в «теплушках».

«Невеселое впечатление производят омские улицы, кишащие праздной, веселящейся толпой; бродит масса офицеров, масса здоровеннейшей молодежи, укрывающейся от фронта по разным министерствам, управлениям и учреждениям, работающим якобы на оборону, — заносит в дневник барон Будберг, — целые толпы таких жеребцов примазались к разным разведкам и осведомлениям. С этим гнусным явлением надо бороться совершенно исключительными мерами, но на это мы, к сожалению, неспособны…»

Но более всего в городе скопилось офицерства. О настроениях его дает достаточное представление эпизод с чествованием французских военных чинов. Они прибыли в Омск незадолго до переворота, с ними — батальон вьетнамцев.

На торжестве присутствовали высокий комиссар Французской Республики господин Реньо, господин американский консул и господа члены других союзных миссий.