Жених для неудачницы

– Вы меня вместе с внучкой потаскушкой обворовываете, – кричит Ангелина.

– Нет, доченька, это ты у нас воровка, я пенсии своей не вижу, Полина – зарплаты, ты все забираешь и на свои наряды да свою рожу поганую тратишь,– гордо отвечает бабка.– Да и дед умирая деньги мне оставил, что то я ни копейки не видела, куда все делось.

– Как ты смеешь,– Ангелина от злости шипит.

– А так и смею, доченька, ты в моей квартире живешь, из моей посуды ешь, на моих стульях сидишь, хватит, побыла здесь хозяйкой, пора и честь знать, – бабка держит оборону.

– Я же говорила, предупреждала тебя, чтоб ты не звонила и не писала этой проститутке, своей дочурке.

– Доченька, ты что-то путаешь, это ты у нас с семнадцати лет по мужикам и по койкам скакала, на тебе пробу ставить некуда было, как отец то это не замечал, и это ты на аборт побежала, боялась, что отец из дома выгонит. А Аврора не побоялась, родила, да и мужик в отличие от тебя у нее был один.

– Не смей так со мной разговаривать!

– А, что ты мне, шалава, со своим упырем, пьянчугой сделаете? Меня давно на том свете ждут, поэтому мне уже здесь ничего не страшно,– упрямо стоит бабка на своем.

Ангелина пошипела, но спесь ей бабка сбила, толка от разговора нет.

Звоню знакомому психиатру, прошу упаковку препарата. Не хотела девка по-хорошему, будет по-плохому.

Почему выбрала Москву? Почему не в Питер к матери?

И тут снова подсказка, «киндер» Алкин вспоминает, что возле девки какой-то кент крутился, вроде он его и в больничке видел, доктором назвался. Значит к мужику побежала, это плохо, очень плохо.

Что за семейка дебилов! Одна паспорт отдала девке и не забрала обратно, другой ушами прохлопал, что возле девки мужик вьется! Как с такими людьми на букву «М» дела проворачивать.

Поэтому прыгаем в тачку с Петром, заезжаем к психиатру за лекарством, и летим за девкой, далеко она не уедет.

Глава 19 Похищенная.

Очнулась. Темно. Противно пахнет бензином и машинным маслом. Больно, боль пронзает все тело. Только через несколько минут понимаю, что лежу в машине, точнее в багажнике, а ноги и руки мои перевязаны веревками.

– Меня похитили! Ужас!

Страшные мысли начинают метаться в голове, Руки стали холодными и мокрыми. Первая мысль: Меня поймали мои родственнички, я не успела убежать? Мысли до жути пугают, теперь я в их власти, и мне придется отвечать за побег. Даже боюсь предположить, что они со мной могут сделать…

Лежать в багажнике было неудобно, бок затекал, каждая колдобина отдавалась болью в ребра и бедро. Связанные веревкой руки уже занемели. Сильно хотелось пить, меня укачало, кляп во рту противно пахнет бензином, от чего еще больше мутит. Казалось, дорога никогда не кончится.

И вот, наконец-то машина заскакала по кочкам проселочной дороги. В многочисленные щели багажника просачивается дорожная пыль, хочется чихать, но страшно, похитители поймут, что я очнулась. Стараюсь вслушиваться в происходящее за бортом, услышать хоть что-то приметное, чтобы понять, куда меня везут. Но звуков нет, только кочки, пыль и брань водителя. В гуле голосов узнаю голос майора, Витьки и Ангелины, а вот четвертый голос мне не знаком.

Останавливаемся. Двери авто открываются, и майор посылает Витьку открывать ворота. Слышу, как скрепят железные ворота. Мои похитители матерятся между собой. Машина въезжает во двор и останавливается.

Скрипит запор замка и багажник открывается. От яркого света я щурюсь и не сразу замечаю мужика, он легко поднимает меня, взваливает на плечо, и куда-то несет. Видимо меня заносит в сарай, сквозь дощатые стены пробивается свет, на полу грязно, рядом верстак с инструментами, весь пол в стружке.

– Ну, вот и приехали,– говорит он, голос его мягкий, но глаза холодные. – Сиди смирно, скоро все кончится.

Он водружает меня на деревянный стул с высокой спинкой. Руки связаны по локоть, кисти сильно стянуты, ноги – до щиколоток. Не распутать, не освободиться.

Мужик уходит и запирает сарай на замок. Хочу встать, но понимаю, что ноги так онемели, что нужно время, чтоб я их опять начала чувствовать. Поэтому начинаю разминать, насколько это возможно, руки и ноги, постепенно мурашки перестают бегать по конечностям, и хотя они еще холодные, я уже чувствую их.

Примерно через час приходит майор, похабно улыбается, щурит свои отекшие от пьянки глазки.

– Ну, что сука, отбегалась. Сейчас подпишешь нам бумажки, вечерком мы организуем тройничок, чуть покувыркаемся, а потом тебе в расход пустим. Прикопаем в местном лесочке, тут вокруг на десяток километров ни души,– и Семен ржет, довольный собой.

– Не смогу я ничего подписать, руки затекли,– я в голове уже начинаю прокручивать возможности побега.

– Ладно, ты уже никуда не денешься, ослаблю немного путы.

Он развязывает мне ноги, и руки, затем заводит руки за спинку стула, так что приходится прогнуться назад, и связывает сзади кисти. Видимо моя поза его очень вдохновила, он начинает трогать мою грудь. И забывает привязать мне ноги. И тут на пороге появляется Ангелина.

– Семен, ты что делаешь? – визгливо орет она.