Жених из Ада(СИ)

Чонин смущенно топтался у двери Ханя, то и дело поправляя галстук и глядя на цветы, которые держал в руках. Чондэ сказал, что таков был этикет свиданий, но парень все равно чувствовал себя невероятно глупо. Вечер субботы, он на пороге дома своей Пары, а нервничает так, будто вновь отправляется на бой с Люцифером.

Словно почувствовав его нерешительность, Лу просто уже открыл дверь, тихо посмеиваясь:

- Вот смотрю я на тебя в глазок уже минут пять и думаю, по что ж мне такой трусишка в альфы достался?

- Я не трус! – возмутился Ким, желая было перейти через порог квартиры, но Лу остановил его, крепко сжав плечо, и указал взглядом наверх. Туда, где над их головами висел маленький венок из омелы. – Что..?

- Когда двое людей стоят под омелой – им нужно поцеловаться, - невинно протянул омега, а затем подался вперед, обнимая Чонина за шею, и прошептал: - Привет…

- Привет, - неуверенно улыбнулся Чонин, прикасаясь губами к губам Ханя и чувствуя, как все его тело охватывает трепет. Неужели он никогда к этому не привыкнет?

- Заходи, - взяв Чонина за руку, Лу провел его в свою квартиру и даже выделил персональные тапочки. Чтобы тут же потянуть за собой в гостиную и в полной мере насладиться тем восторгом, который загорелся в глазах мальчишки при виде большой, ярко наряженной елки, освещавшей своими огнями темную комнату. Украшения на стенах, тихо играющие рождественские гимны… И Хань.

Для Чонина это Рождество обещало стать самым лучшим.

Обняв своего альфу за талию, Лу мягко улыбнулся, целуя его плечо и глубоко вдыхая родной запах, которого был лишен последние несколько дней из-за напряженной работы Совета. А теперь в глазах Чонина отражались праздничные огни, в комнате царил полумрак, а на столе был накрыт ужин на их двоих. Мог ли Хань за свои двадцать три года чувствовать себя когда-либо счастливее? Определенно, нет.

- Спасибо, что пришел, - улыбнулся омега, погладив младшего по волосам. – Садись за стол.

- Столько всего… Но… Я же нарушу заповедь о чревоугодии… - немного помялся альфа, однако решительный взгляд Ханя заставил его тут же замотать головой. – Но, конечно же, я все съем! Ведь ты так старался ради меня!

- То-то же, - прыснул Лу, наполняя бокалы шампанским, а тарелки – горячим и салатами. – Я, между прочим, очень старался…

- Я вижу, - Чонин кивнул на руки омеги, вернее, на пальцы, перемотанные пластырем, и Лу со смущением скорее спрятал их за спину. Но Чонин взял их в свои и, поднеся к губам, поцеловал. Ладони, пальцы, тонкие запястья. И самого Ханя, невольно задержавшего от такой нежности дыхание. – Спасибо.

Они почти не разговаривали во время ужина – Хань включил один из самых известных рождественских фильмов и наблюдал за тем, как его большой ребенок радуется, смеется и пугается вместе с героями. И для самого омеги такое зрелище было куда интереснее. Он убрал тарелки, заварил чай и принес пирог, даже подсел к Чонину поближе, положив свои ноги к нему на ноги – благо, они перебрались из-за стола прямо на пол, накрывшись пледом.

Хань передразнивал персонажей, веселя Чонина, щекотал его и все покушался на его «честь и достоинство» поцелуями в щеки и шею, прикосновениями к рукам и волосам. Сам Ким много улыбался и смеялся, и даже позволил себе приобнять своего Лу за талию, пока они обсуждали фильм, а затем и какой-то концерт, что шел по телевизору.

Как разговоры переросли в поцелуи, никто из них, кажется, не заметил. Хань опустился спиной на ковер, утягивая за собой Чонина и наслаждаясь тем, что он старался проявить инициативу – слегка оттягивал зубами его губы, ласкал язык – показывал, что он был очень послушным и прилежным учеником. Лу не мог удержать в себе стонов, он тяжело дышал и отвечал на ласку с неменьшей страстью, торопливо расстегивая на Чонине рубашку и развязывая галстук. Кожа Кима пылала от прикосновений сильных пальцев, но очарованный, он поддавался искусителю навстречу, кажется, внутренне готовый быть изгнанным из своего личного Рая.

Кожа Ханя была снегом, и Чонину казалось, что он может испачкать ее, ведь контраст их тел был заметен даже в мерцании огней. Хань осторожно оттолкнул от себя альфу, укладывая его на спину, а затем тихо рассмеялся:

- Прости, но здесь мне придется тебе помочь, чтобы все прошло так, как надо…

Щеки Чонина залила краска, и он закусил губу:

- Ч..Что прошло?

- Сегодня ночью ты станешь мужчиной… И еще ты будешь во мне. Хочешь? – горячий язык скользнул по груди и животу альфы вниз, и того словно ударило током. Он выгнулся:

- Не… Не знаю…

- Правда? – лукаво улыбнулся Хань, медленно расстегивая брюки на Чонине и столь же медленно стягивая их с его бедер. Дальше последовали белье и носки, и лишь когда и сам омега остался обнаженным, он навис над Чонином, глядя ему прямо в глаза: - Неужели, я тебе не нравлюсь?

- Нравишься… Но…

- Но что? – Хань раздвинув ноги альфы, устраиваясь между ними. – Твое тело говорит за тебя, мальчишка. Чувствуешь? – пальцы омеги сжали возбужденный член Кая в кольцо, медленно скользя по всей длине. – Влажный, твердый… Хочешь, чтобы он был во мне, Чонинни?

- Я… Я… Никогда…