Жених из Вегаса

— Вообще-то красить сугробы — одна из любимых армейских забав, но нет, мы насыпали подкрашенный искусственный снег, но ромашки на нем живые в специальных контейнерах. Все деревья, как видишь, обмотаны гирляндами, и листья стеклянные. Кстати, идею спер в вашем отеле «Браун-Гарден» в Москве. Вечером тут будет волшебно, Стефи, я уже видел. В шатрах тепловые пушки.

Это было далеко не все, что успел наворотить Ромашка. Наша регистрация была выездная, и мы стояли под классической аркой, украшенной цветами, а вот под нашими ногами было настоящее звездное небо. Ромка взволнованно взъерошил волосы, и вот теперь все правильно. Это именно тот, кого я люблю. Мой Ромео.

Шесть колец, надо же до такого додуматься! Одно из них полностью из ромашек, сделанных из камней, другое — под цвет моих глаз… Как выбрать?

Звёзды мерцали и переливались под стеклянной плитой. И я даже знать не хочу, как он это сделал! Самое главное, что во мне не осталось ни капли сомнений: я точно с тем, с кем проведу счастливую жизнь, ради кого я готова на все, как и он для меня. Даже белую шубу мне купил, чтобы гулять по дорожкам меж домиков в тысячах гирлянд.

Мы не давали клятвы, как в часовне, но этого больше и не нужно. Мы вырывали это счастье и эту любовь у всех, включая нас самих, и вряд ли можно доказать словами больше, чем поступками. Нам обоим слишком сложно было найти путь друг к другу, и потерять мы это больше не захотим. Я уж точно никому не отдам моего Ромку, а кто посмеет на него позариться, испытает гнев Стефании Браун на своей шкуре!

За веселым застольем я разглядывала своих родных и близких, изучала семью Ромы и поняла, что с фотками промашка вышла, все, кто с ним там танцевал и веселился, его родственницы. А блондинка, которой я хотела выколоть глаза, и вовсе его двоюродная сестра, замужняя и тоже беременная. Причем глубоко, просто на фото не было видно живота.

— Ромка, как тебе удалось договориться с папой? — поймав папин взгляд, изучающий нас, спросила я.

— Не знаю. Просто сказал, что я тебя никому не отдам. Ты моя, во всех зеркалах.

— Чего? — на всякий случай я принюхалась к его бокалу, вроде вино не крепче.

— Сумароков сказал однажды, что если представить, что всю жизнь мы видим людей, нам встречающихся, будто не их самих видим, а только отражения в зеркалах, то когда встретишь ту, что предназначена судьбой, узнать не сложно.

— Почему? У нее в зеркале что, красная стрелочка мигает?

— Нет, просто в этот период жизни, думая об этом, ну, то есть включая это в воображении, ты будешь видеть только ее в каждом отражении.

Ромка снова полез меня лапать, и ему не терпелось утащить меня в домик, где белки скачут, и исполнить первый супружеский долг. Ну это если перевести с Ромкиного на человеческий. А так просто: «Хочу трахнуть тебя прямо в этом платье, моя жена Стефи-и-и»

— И ты видел меня везде?

— Даже когда ты ушла и разбила зеркала, только тебя во всех осколках. Ты мое отражение, Стефи.

Не знаю, предварительная подготовка моего мозга к этому эксперименту или это и правда работает, но я тоже представила эти зеркала, а в них только наглая колючая моська смотрит на меня своими синими глазами. Вот демон! Заколдовал меня уже!

— А в моих только ты, Ромео, — призналась я, поняв, что он наблюдал и догадался, чем я занимаюсь вместо поцелуя под очередное «горько»

Ромка радовался как ребенок моим эмоциям в этот вечер, и даже то, что дети привязали гелиевые шары к нашим подаркам, меня не расстроило, мы смотрели, как они улетают в небо, пока не начали раздаваться выстрелы один за другим. И подарки пикировали на гостей, а шары улетали все выше.

— Сейчас кто-то получит по полосатышам! — громко сказала тетя Саша и, встав из-за стола, пыталась определить, откуда стреляют.

Переполошили всех, зато такой фееричной свадьбы точно не было ни у кого: в сказочно красивом месте среди высоких заснеженных сосен — настоящая летняя поляна, и он, в чьих глазах я вижу отражение своих чувств.

И я рада, что он мне не дал времени на раздумья и нервничать из-за каждой мелочи при подготовке. Сделал все сам и так, как я не мечтала. Просто пришел и забрал, как я и хотела.

Папа меня утащил на минуту и словно искал в моем лице подтверждения, что я не сержусь за их сговор с Ромкой.

— Как же он тебя убедил? — спросила я у папы, кивнув на Рому, который стоял с Андреем и о чем-то говорил, кивая на Вику в компании Ильи Сумарокова.

— Потому что он как все не заливал мне, какая ты чудесная и прекрасная, говоря о своей любви. Он сказал, что ты самая вредная, невыносимая и упрямая. И я ему поверил. Поверил, что он не только знает тебя, но и любит такую, какая есть. Не было громких фраз и обещаний, твоему Ромео нужна только ты, все остальное для него неважно. Я ему верю.

— Так легко меня сплавил? — капризно спросила я, в душе ликуя, что мой Ромка невероятный, и если папа что-то говорит, значит, твердо в этом уверен.

— Нет, конечно! Роман ещё обещал мне бутылку французского коньяка и двоих внуков минимум.