Жених с доставкой на дом

– Как-то не очень хочется начинать все сначала в двадцать восемь лет.

– Забудь о возрасте, подруга! Женщине столько лет, на сколько она выглядит! Не знаю, кто это сказал, но сказал очень хорошо. А мы с тобой выглядим на двадцать, – Люся оглядела подругу и добавила, – с половиной. А что? Мы можем сделать подтяжку лица и груди, если нам приспичит. Ланочка, а твой форвард ведь был пластическим хирургом?!

– Был, – ответила та, – только сплыл.

– Так мы можем за ним проследить! Прикинувшись его клиентками. Я знаю, Ермолаева рассказывала, прежде чем начать резать, они проводят беседу о том, что хочет клиент и не стоит ли ему подправить еще чего-либо. Вот, к примеру, что нужно подправить тебе?

– Мозги, – призналась Светлана, – чтобы я не влюблялась в чужих мужиков. В первых попавшихся чужих Бекхемов! В каждого подброшенного встречного!

– Нет, – согласилась с ней подруга, – твои мозги, безусловно, требуют определенной коррекции. Но приглядись к своему носу.

– А что мой нос?! – испугалась Светлана. – С ним что-то не так?

– Это с тобой что-то не так! Никак не поймешь, к чему я клоню. Мы пойдем на прием к твоему пластическому хирургу как клиентки. Вернее, мы пойдем, а клиенткой станешь ты. Он должен будет тебе исправить мозги, нет, нос. Пусть он исправит нос. У тебя, Кошелева, очень кривой нос, непропорциональный. Одна его сторона гораздо больше другой. Возьми лупу и приглядись внимательней.

– Я и без лупы вижу, что с моим носом все в порядке, – Светлана свела глаза к переносице. – Ты придираешься! На самом деле твой нос куда кривее моего.

– Ладно, я не стану спорить, пусть мой нос будет кривее, хотя на самом деле ты прекрасно знаешь, что это не так! Заметь, я не спорю. Смысл-то совсем в другом!

– В чем? В ногах? Не смей говорить, что у меня непропорциональные ноги! И что одна больше другой, – возмутилась Светлана.

– Смысл в том, что если твой хирург исправит твой нос, рот, грудь, еще чего-нибудь, то вылепит из тебя Галатею, в которую безумно влюбится. Чувствуешь, к чему я клоню?

– Чувствую, что из этой затеи не выйдет ничего хорошего. Таких Галатей у него прорва, у них и салон красоты так называется.

– Значит, Кошелева, ты отказываешься от очной ставки? Ты только представь, что приходишь к нему не для выяснения отношений. Тебе хочется поправить носик, в тебя влюбился такой мачо, для которого нужно выглядеть на все сто. Ты это все ему говоришь, после чего отдаешь себя в его руки. Он делает из тебя Галатею и влюбляется. Все просто и ясно.

– Ничего не ясно, Люся. Галатея из меня не получится. Я не смогу ему отдаться.

– Вот это номер! Почти что две недели отдавалась, и ничего, а сегодня строит из себя девочку.

– Я не смогу, – упрямо повторила Светлана, – лечь под его нож.

– Да, – задумалась Люся, – действительно, звучит как-то страшно. Вдруг у него не получится Галатея, и он тебя зарежет!

– Люся, в свободное от работы и Пятихатки время тебе нужно писать страшные рассказики и читать их себе на ночь, чтобы ощутить всю прелесть собственной фантазии.

– Тише, – предупредила подруга, – не упоминай имя Пятихатки всуе. Она может проснуться, а у щенков должен быть крепкий и спокойный послеобеденный сон.

– Я тоже хочу спокойной жизни, – заявила Светлана, – потому ничего на себе переделывать не стану. К тому же можно просто сходить в «Галатею», меня приглашал туда другой. Там необязательно резать нос, можно сделать другие омолаживающие процедуры.

– А можно просто потоптаться на крыльце и поглядеть на форварда со стороны.

– Можно, – вздохнула Светлана, – но не нужно. Еще подумает, что я собираюсь стрясти с него долг.

– А он тебе что-то должен?!

– Да, – разозлилась Светлана, которой хотелось завершить этот разговор. – Он забрал мое сердце и до сих пор его не вернул! Но я подожду.

– Это тебе, Ланочка, нужно писать сказки. Я поняла, к чему ты клонишь: лучший хирург – время. Но время, к сожалению, не врач-косметолог. Моложе, поджидая, мы не станем. Время от времени нужно выходить замуж, как сказал один классик. Пушкин, что ли?

– Пушкин – это банщик, – тоскливо произнесла Светлана. – Но он вполне мог это сказать.

Как ни старалась Светлана доказать самой себе и Люсе: она легко переживет случившееся, на деле получалось совсем не так. Одно упоминание о том, что форвард может оказаться в своей «Галатее», лишило ее силы воли. Нет, отдаваться в его руки и отрезать какие-то части своего тела она не собиралась. Лишних частей у нее не было. Она бы хотела одного – прийти, посмотреть, убедиться, что с ним все в порядке, пусть даже звонить ей он не собирается, и тогда она сможет спокойно вернуться обратно в квартирку, где ей так хорошо одной.

– Можно позвонить Топтыгину, – предложила Люся, – и нанять его для выполнения грязных дел.

– Для чего мы можем нанять Топтыгина?! – не поняла Светлана.

– Ах, для этих, не грязных, а мокрых дел. Нам же придется устранять твою соперницу.

– Я никого не собираюсь устранять, Малкина! Никого! Я собираюсь просто посмотреть на него издали. И хочу взять тебя с собой с условием, что ты не станешь давать идиотских советов.