Жених секонд-хенд

– Ладно, – согласился Лёва и потянул ее за собой. – Хотя моря сейчас вообще не видно.

– Зато я знаю, что оно там.

Под вывеской ресторана висел самодельный плакат, оповещающий о том, что здесь подают цацу.

– Кто такая цаца? – спросила Анжела, затуманенным взором окидывая зал в поисках свободного места.

Когда они нашли для себя столик и задали тот же вопрос подошедшей официантке, выяснилось, что цаца – это мелкая жареная рыбешка, чрезвычайно вкусная. Анжела сразу заказала себе эту самую цацу, а Лёва выбрал запеченую картошку и сыр в панировке. Желтый овечий сыр был еще одним забавным словом, которое русские туристы привозили из Болгарии. Он именовался «кашкавал» и, разумеется, рождал ассоциации с кошками. После первой поездки Лёва долго звал Анжелиного кота Тихона кашкавалом и сам же при этом дико хохотал. Тихон обижался. Кошки очень не любят, когда над ними смеются.

Официантка предложила принести местного вина, и Лёва, не раздумывая, согласился. По всей видимости, алкоголь был необходим ему, чтобы усмирять растревоженное девушкой Мариной самолюбие.

Несмотря на большое количество посетителей, еду принесли довольно быстро, и Анжела не удержалась от восклицания:

– Вот это да!

Тарелка с цацей была огромной, как колесо: обжаренная в муке рыбка лежала большой остроконечной горой. Официантка довольно улыбнулась и быстро ушла, призываемая другими гостями.

– Мне почему-то кажется, что эту цацу надо есть с головой, – неуверенно заявил Лёва. – Уж слишком она мелкая.

Он втянул носом воздух, наслаждаясь умопомрачительным запахом.

– Я что, кошка? – возмутилась Анжела. – Головы есть не стану ни за что.

Она приступила к трапезе и двигала челюстями до тех пор, пока не почувствовала на себе чей-то взгляд. Подняла глаза и крякнула.

– Смотри, Лёва, вон там, слева, та троица, которую мы видели утром в кафе.

– А-а, Павлик и его белокурая бестия в сопровождении подружки?

– Это не подружка, а сестра.

– Откуда ты знаешь?

– Я с этим Павликом сегодня познакомилась, – призналась Анжела, которой страшно не хотелось, чтобы Лёва острил по этому поводу. – Перекинулись парой фраз возле магазина.

– Наверняка он решил, что встретил ангела, – заявил Лёва. – После такой мымры всякая нормальная женщина покажется до офигения доброй. И почему хорошим мужикам достаются именно ведьмы?

Разговаривая, они оба поглядывали на троицу, которая сидела через проход от них, попивая вино и заедая его местными деликатесами. Жена Павлика была одета в яркое платье, туго облегавшее маленький крепкий бюст. Когда на нее неожиданно налетела ночная бабочка, она замахала руками и взвизгнула:

– Ну, что ты сидишь, кретинище, прогони ее! Или убей!

Павлик поднялся со своего места и тоже замахал руками. При этом он бросил косой взгляд на Анжелу: в этом взгляде читались такое унижение и такая безысходность, что она едва не задохнулась от жалости.

– Слушай, Лёва, он выглядит таким несчастным!

– Конечно, он несчастлив. Ясно, как дважды два. А может быть, тебе стоит прибрать его к рукам? – спросил Лёва и тут же загорелся пришедшей ему в голову идеей. – Отбить на хрен – и все! Да ведь это будет идеальное решение твоей проблемы.

Анжела разинула рот. Из-за красного вина, выпитого после розового, ее мыслительный процесс протекал не так быстро и активно, как обычно.

– Смотри, – продолжал между тем вслух рассуждать Лёва, – тебе нужен человек, который оценил бы тебя по достоинству…

– Этот оценит, – согласилась Анжела без раздумий.

– Кроме того, если ты его присвоишь и охватишь заботой, он будет только рад.

– Полагаю, да.

– Твое доброе отношение к людям вообще, которое я, положа руку на сердце, считаю страшным недостатком…

– Ну и болван.

– Возможно. Так вот, это твое хорошее отношение тронет сердце Павлика и приведет его к твоим ногам.

– И он дико милый!

– Мне тоже так кажется.

– Но как я его отобью? – удивленно спросила Анжела.

– Смело, с блеском, легко!

Между тем, пока они обсуждали план захвата Павлика, на бедолагу снова наехали.

– Я же просила тебя заткнуть за шиворот салфетку! – довольно громко прошипела его собственная домашняя «змея». – Смотри, что наделал! Заляпал рубашку. А я, между прочим, за нее бешеные деньги отдала в бутике. Безрукая скотина. Сам будешь отстирывать, я тут на химчистку левы тратить не собираюсь.

– Я отдам горничной в отеле, – сказал Павлик почти беззвучно.

– Так я тебе и разрешила. Тоже мне, капиталист… Да с нас в отеле, знаешь, сколько за это слупят? Так бы и убила придурка. Ненавижу!

Анжелу при этих ее словах кто-то мягко, но сильно толкнул в копчик. Неожиданно для себя она встала, отбросила салфетку и нетвердой походкой направилась к столику, где сидела троица. «Змея» тут же заткнулась, изумленно воззрившись на нее.

– Слушайте, вы! – сказала Анжела, глядя сверху вниз на обидчицу Павлика затуманенным взором. Взор туманили и вино, и негодование тоже. – Вам никто никогда не говорил, какая вы ужасная гадина? Вы весь вечер шипите, как кобра, и всячески оскорбляете собственного мужа, хотя он такой… – Она посмотрела на сделавшегося оловянным Павлика, подыскивая слово… – такой симпатичный!