Жених секонд-хенд

Познакомившись с Анжелой, он сразу понял, что перед ним – настоящее сокровище, и целиком доверился интуиции. Конечно, может быть, с точки зрения обычного мужчины, эгоистичного, придирчивого, сменившего множество подружек, Анжела и не была таким уж бриллиантом. В конце концов, он не знает ее привычек, ее недостатков, ее фобий. Но Павлику, запертому собственной порядочностью и безволием в тесную домашнюю клетку, где Тамара выполняла роль дрессировщика, умная, живая и добрая девушка казалась находкой. «Я никогда ее не разочарую, – снова повторил он про себя. – А если разочарую, буду самый последний гад, и провалиться мне после этого на месте».

– Я готова, – сообщила Анжела, появляясь из ванной с умытым лицом и озорным огоньком в глазах. – Сначала попробуем отыскать Лёву, а потом отправимся завтракать.

– Может быть, поедем куда-нибудь? В соседний городок? – небрежно спросил Павлик, словно эта прекрасная идея не несла в себе ничего, кроме желания проветриться. – Я не был в Несебре, а его очень хвалят.

Однако Анжела сразу почувствовала, что дело нечисто. Вероятно, Павлика просто пугала мысль о том, чтобы открыто выйти из гостиницы, появиться на набережной и, может быть, нос к носу столкнуться с женой. Конечно, она угадала. Никто не мог гарантировать, что Тамара не устроит безобразную сцену, и Павлик слабел, когда представлял это. В его глазах плескался откровенный страх. Он понимал, что ведет себя глупо, но поделать с собой ничего не мог.

– Ладно, – согласилась Анжела. – Поедем путешествовать. В конце концов, у нас есть право побыть сегодня только вдвоем. Сядем на автобус или наймем машину – возле автовокзала всегда стоят свободные такси. Но Лёву я все же хочу повидать, прежде чем мы исчезнем на целый день. Пойдем, спустимся к нему в номер.

– А разве он не на этом этаже?

– Нет, он на четвертом.

Лицо Павлика перекосилось.

– Что такое? – оторопела Анжела. И тут же догадалась: – Хочешь сказать, вы с женой и Зиной тоже остановились на четвертом?

– Да. В самом конце коридора.

– Не надо ничего объяснять. Можешь пока покурить на балконе, а я спущусь вниз сама.

– Есть другой вариант. Просто позвонить твоему другу по телефону.

– Да я уже звонила, он не подходит. Думаю, еще спит. И я своими глазами хочу на него посмотреть и убедиться, что все в порядке. Вчера мы все были немножко… навеселе, – подыскала она наиболее безобидное слово.

Она поднялась на цыпочки, легонько чмокнула Павлика в щеку и сказала:

– Не скучай, я быстро.

Этот поцелуй в щеку, такой простой и домашний, показался ей чудесным. По коридору она пробежала почти на цыпочках, ощущая во всем теле бесшабашную легкость. Оттого, что все так хорошо складывалось и не возникало никаких препятствий – Тамара не отравилась снотворным и не бросилась на них с ножом, мама без звука согласилась пустить Павлика в квартиру, – Анжела уверилась, что все будет хорошо. И даже замечательно. Она пританцовывала на месте, и прибывший через минуту чинный лифт с медленным и мягким ходом, усмирявший даже самых нетерпеливых, не смог погасить ее нервного оживления.

Когда она постучала в номер Лёвы, он открыл сразу же – волосы дыбом, глаза, как у заговорщика накануне восстания, во всю щеку яблочный румянец и улыбка буйнопомешанного.

– Что с тобой? – перепугалась Анжела, делая решительный шаг ему навстречу. – Лёва, что случилось?

– Ах, Анжела! – воскликнул Лёва звенящим голосом. – Ты и представить себе не можешь, как я счастлив, что не отказался ехать сюда, на этот курорт, в эту гостиницу. И я тебе так благодарен, что ты отвергла мои ухаживания!

– Я бы не назвала это ухаживаниями, – с сомнением пробормотала Анжела, не сводя с него тревожного взора. – Это был конкретный наезд.

– Ведь время и место имеют огромное значение, – не слушая ее, продолжал Лёва, неожиданно забегав по номеру.

Кстати, в номере все было вверх ногами, повсюду валялись вещи, чемодан с разинутым ртом, полный скомканного белья, стоял возле шкафа, постель смята, на спинках кресел и стульев повисли мокрое полотенце, плавки, халат и множество других предметов мужского туалета.

– Не обращай на меня внимания, – продолжал Лёва, воздушно махнув рукой.

– Полагаешь, это возможно?

– Я сейчас как Флер Форсайт! Я набрел на куст цветущей жимолости среди сугробов…

– Какая Флер Форсайт? Ты что, добил вторую канистру вина? – предположила Анжела, которая в самом деле не знала, что и думать.

– Во мне теперь все бурлит, – продолжал фонтанировать Лёва, мелкими шажками подбегая к стене, разделявшей его номер с соседним, и припадая к ней щекой. Он начал поглаживать стену ладонями, приговаривая: – Я никогда, никогда в жизни не испытывал ничего подобного! Я ночью читал стихи на балконе…

– Подожди, при чем тут жимолость?

– Ты так ничего и не поняла! – топнул ногой Лёва. – Жимолость – всего лишь метафора. Я встретил девушку!

– Господи, спаси и помилуй! – пробормотала Анжела, выдохнув. – Хорошо, что это девушка, а не белая горячка.

Она наконец двинулась с места, прошла к центру комнаты и выразительно огляделась по сторонам.