Жених секонд-хенд

– Ты что, плохо себя чувствуешь? – не выдержала и поинтересовалась Анжела, ощутив легкое раздражение и тут же одернув себя.

«Чего я на него злюсь? – подумала она. – Он же всегда такой».

С каждым днем ей становилось все труднее и труднее убеждать себя в том, что они с Павликом – идеальная пара. Конечно, она сентиментальная, романтичная… Но ведь не дурочка! На то, чтобы поддерживать Павлика, у нее порой просто не хватало душевных сил. «Когда люди любят друг друга, – размышляла Анжела, – они тратят душевную энергию, не задумываясь. Просто потому, что у любящих ее в избытке. А моя душевная энергия как-то подозрительно быстро заканчивается. Получается, что я не люблю Павлика по-настоящему?»

Такие мысли все чаще приходили Анжеле в голову. Однако о разрыве с ним она всерьез никогда не думала. Не в ее это характере – ввязавшись в драку, трусливо сбежать с ристалища.

Слава богу, что, когда они приехали в ресторан, Павлик немного приободрился. Хотя по сравнению с Терентием все равно выглядел каким-то растерянным и неприкаянным. Анжела неожиданно подумала, что именно таким он был рядом с Тамарой. На секунду ее обожгла мысль, будто иногда он и ведет себя с ней точно так же, как со злой женой, – покорно выполняя все просьбы и кивая в ответ на любое замечание. «Так ведь можно незаметно для себя превратиться в мымру, помыкающую мужем. Он просто развращает меня своим послушанием!» – с ужасом подумала она.

Чтобы проверить свою догадку, Анжела показала пальцем на левую сторону стола и заявила:

– Давай сядем сюда.

– Конечно, – отозвался Павлик, не задумываясь. – Куда захочешь, туда и сядем.

– Нет, я передумала, – Анжела резко изменила направление и начала отодвигать в сторону стулья. – Хочу пролезть вон туда, в самый центр.

Ей казалось, что любой здравомыслящий человек примется возражать, однако Павлик даже ухом не повел. Его пресная покладистость, безразличие к мелочам почему-то именно сегодня больно задевали Анжелу. Возможно, потому, что совсем рядом находился Терентий – оживленный, яркий, веселый, готовый проявлять и учтивость, и твердость характера, если это необходимо.

Пока Анжела таскала Павлика вокруг стола, в зал вошла Виктория. Все были неожиданно рады ее видеть. С хорошими и умными людьми всегда так. На какое-то время ты можешь забыть об их существовании, но когда вы снова встречаетесь, испытываешь душевный подъем.

Самый серьезный душевный подъем при ее появлении испытал, конечно, Лёва. Если до сих пор он был лампочкой, освещавшей пространство вокруг себя, то сейчас засиял, как солнце, которому под силу обогреть целый мир.

Виктория горячо расцеловала его и сказала, что вручит ему подарок позже, тет-а-тет. Лёва хихикнул. Тепло поздоровавшись со всеми присутствующими, Виктория отвела именинника в сторонку и, окинув проницательным взглядом зал, сказала:

– Так, Лев. Чует мое сердце, ты что-то затеваешь. Этот удивительный подбор гостей, эти воздушные шары…

– Господи, ну как же с тобой неинтересно! – всплеснул руками Лёва. – Мы с Терентием кое-что задумали. Понятия не имею, как тебе удалось об этом догадаться.

– У меня очки волшебные, – сказала Виктория. – С их помощью я вижу тебя насквозь.

– А через них видно, как я тебя люблю? – шепнул он ей на ушко.

Виктория рассмеялась и звонко чмокнула его в щеку.

– Я тебя тоже очень люблю! – сказала она так, чтобы слышал только он один.

Лёва счастливо улыбнулся и тотчас натолкнулся взглядом на Терентия, который стоял поодаль и строил ему рожи. Усадив Викторию рядом с Анжелой и убедившись в том, что девушки увлеклись разговором, он подскочил к Терентию и шепотом спросил:

– Что случилось?

– Спрашиваешь, что случилось?! Ты совершенно забыл про наш джокер! Баба Мура, если мне не изменяет память, по твоему же сценарию должна была сидеть за столом и встречать гостей. А она до сих пор ошивается возле дамской комнаты. Наверное, чувствует себя всеми покинутой.

– А ты что, сам не мог ее привести? Видел же, что я зашиваюсь.

– С какой стати я буду ее вести и куда-то усаживать, когда это твой юбилей. Ты тут распоряжаешься, между прочим.

– Вот так всегда ссорятся сообщники, вместе ввязавшиеся в аферу. Потом начинается потасовка или стрельба из пистолетов. Ладно, я побежал за ней, – махнул рукой Лёва. – Следи за тем, чтобы никому не было скучно.

Он метнулся по коридору к туалетам и обнаружил бабу Муру дремлющей на диванчике. Растолкав старушку, он повел ее в зал, приговаривая, что все ей будут чрезвычайно рады. Баба Мура шла неуверенно и то и дело норовила свернуть с пути. Лёве приходилось практически нести ее, держа под локти.

Не успели они добраться до зала, как услышали голоса – по лестнице поднимались новые гости. Лёва узнал голос Маргариты Ивановны.

– О! Вот и ваша первая родственница появилась, – воскликнул он, рассчитывая взбодрить бабу Муру. – Сядете, поговорите с ней о своих корнях… Вы слова своей речи не забыли?

Старушка помотала головой, подтверждая, что не забыла, и тут же радостно воскликнула:

– Никак Маргаритка?! Маргаритка, это ты? Вот выросла-то! А была такая махонькая, такая тонюсенькая, как прутик!