Жених со знаком качества

Я открыл дверь и отступил, нехотя пропуская сестру в прихожую, она же входить не спешила. Прижимая полусогнутой рукой к груди сумочку (долларов пятьсот, не меньше), она с легким оттенком брезгливости рассматривала мои волосатые ноги, беспомощно торчащие из-под халата.

Голову на отсечение дать готов: ей сразу захотелось их побрить какой-нибудь разрекламированной дрянью — дорогой и неэффективной.

— Я невовремя? — наконец спросила она.

“Ты всегда невовремя”, — зло подумал я и нежно ответил:

— Ну что ты, малышка, очень рад тебя видеть.

Лишь после этого Кристина вошла, рыская взглядом по углам в поисках достойного места для своей бесценной сумочки.

— Давай в свой сейф положу, — предложил я, с ужасом отмечая, что Кристина надолго. В противном случае сумочка осталась бы торчать у нее подмышкой.

— Да-да, положи, — согласилась она, протягивая мне и сумочку и щеку для поцелуя.

Как только я ее чмокнул, гладкое фарфоровое лицо начало складываться в отвратительную плаксивую гримасу.

— Ах, Роби! — простонала Кристина, отталкивая меня и решительно проходя в гостиную.

Я уныло поплелся за ней, готовясь бездарно отдать младшей сестрице дюжий кусок своего драгоценного времени. Еще не известно сколько его вообще у меня осталось.

Словно подслушав мои мысли, Кристина истерично взвизгнула:

— Ах, Роби! Я жить не хочу!

Жалея, что поздно узнал об этом, я холодно поинтересовался:

— Надеюсь, у тебя есть веские причины?

Она заломила руки:

— Роби! Я ушла от него! От этого деспота, жмота, кобеля и тирана! Я наконец от него ушла!

Предчувствуя для себя новые травмы и не скрывая ужаса, я осведомился:

— Неужели ко мне?

Она мгновенно прекратила истерику и, грозно сверкая взглядом, рявкнула:

— А куда мне еще уходить?

— При всех твоих квартирах, домах и виллах, очень странный вопрос, согласись.

Но Кристина была не согласна. Ее глаза метнули парочку молний, а рот выплюнул:

— Ты что, не понимаешь: Макс бросил меня!

Это называется “я ушла от него!”.

Катастрофа!

Я где стоял, там и сел: слава богу подо мной оказалось кресло. Кристина пристроилась на диване напротив и начала реветь. Я смотрел с жалостью и отвращением.

Мужчина на женский рев только так и может смотреть. Видеть как исчезает лицо, как брови, глаза, щеки и губы смешиваются в одну грязную бесполую массу — невыносимо. В конце концов я не выдержал и, отворачиваясь, спросил:

— И что теперь будет? Как ты теперь собираешься жить?

Всхлипывая, она пожала плечами, но ответила вполне рассудительно:

— Слава богу, в нашей семье есть мужчина, вот ты и думай. Теперь только ты несешь за нас с мамой ответственность. Макс умыл руки.

Язык мой прилип к небу, но не успел я оправиться от одного удара, как последовал новый.

— Роби, я напилась снотворного и хочу спать, проводи меня в спальню, — заявила Кристина, поднимаясь с дивана и сбрасывая на ходу туфли.

Боюсь, мое “нет!!!!!!!” прозвучало слишком неистово — Кристина дернулась, словно ее шибануло током, тысяча вольт, не меньше.

— П-почему “нет”? — заикаясь, спросила она.

— П-потому что у меня там беспорядок, — заверил я, не солгав.

Разве это порядок, когда превращается в труп молодая красивая женщина?

— Но я хочу спать, — сказала Кристина, вновь собирая в морщины то, что осталось у нее от лица: разводы косметики.

Я поспешил ее успокоить:

— Спать в кабинете тебя положу. Это самая спокойная комната. Там диван широченный и воздух чистый: окна выходит в сосновый парк.

— Положи хоть куда-нибудь, — проныла Кристина, дефилируя в мой кабинет совершенно дурацкой походкой манекенщицы.

Зачем ей, спрашивается, это нужно? Тем более сейчас. Но с другой стороны, куда денешь старые привычки. Вилять задом — комильфо нашего времени. Раньше приличные женщины не ходили походкой проститутки, а гордо выступали, как королевы.

В кабинете Кристина первым делом потребовала:

— Роби, положи, наконец, в сейф мою сумочку, как обещал. Не держи ее в руках, это единственное, что у меня осталось.

Беспрекословно выполнив просьбу сестры, я начал укладывать ее на диван, но мне помешал телефонный звонок.

— Постели постель сама, — крикнул я и бросился к одному аппарату, в гостиную к другому, но везде слышал только гудки. Я заметался по всей квартире.

— Это мобильный! — крикнула Кристина из кабинета.

Я с ужасом вспомнил, что сунул его в карман брюк, которые лежат под покойной. “К черту! Пусть звонят!”, — зло подумал я. Однако, кто-то был слишком настойчив, да и Кристина занервничала:

— Что, не можешь трубку найти? А вдруг это Макс? Сейчас тебе помогу!

По звуку шагов я догадался, что она шлепает в гостиную. Как ужаленный сорвался с места и влетел в спальню. Старательно отворачиваясь от покойной, нащупал брюки, достал телефон и стремительно направился в гостиную. Панически боялся, что Кристина увидит труп и ругал себя последними словами, что до сих пор не врезал в дверь спальни замок.

Как я ни спешил, но столкнулся-таки с Кристиной на пороге — ох и резвая у меня сестра. Для ее тридцати пяти даже слишком резвая. Правда, только тогда, когда дело касается ее Максика: лысого и пузатого шпендика. Кому только понадобился такой?