Жених в наследство

— По большей части, да, — кивнул Верен. — Считается, что служение шамана слишком тяжело для мужчины. Когда известно столь многое, но при этом очень часто приходится бездействовать и молчать… Эту ношу может выдержать только очень сильная женщина, а мужчина — почти никогда. Но исключения бывали. Наверное, Отступник некогда убедил Тайру посвятить его в служение шамана, потому она и говорила о своей вине…

— Короче, пора убираться отсюда, — подвела черту Райяна. — Если ты не найдёшь, как нейтрализовать ту зелёную гадость над святилищем, придётся прорываться с боем поверху.

Верен покачал головой.

— Если шаманка сказала, что надо уходить через подземелье, значит, у неё были на то основания. Шаманки не могут говорить всё, но к тому немногому, что они советуют, стоит прислушаться.

Райяна пожала плечами.

— Разве я против? Но надо спешить. Сидеть здесь и ждать, что для нас изобретёт Отступник… Это не дело!

— Я согласен, — кивнул Верен. — Поищу способ. Дай мне ещё один-два дня.

— Хорошо, — Райяна вздохнула. — Договорились. — Она пристально посмотрела на Полину, не отводившую глаз от Верена. На Верена, то и дело вскидывавшего взгляд на Полину, взгляд, в котором пылало и плавилось нечто, знакомое ей слишком хорошо… — Пойду я, — сказала она и демонстративно зевнула, хотя спать ей не хотелось совершенно. — Спокойной ночи вам… Или… — она повернулась к Полине и едва заметно подмигнула. — Счастливой?

Полина смутилась, чувствуя, как заливает краской щёки, и ничего не успела ответить — Райяна уже вышла и аккуратно прикрыла за собой дверь. Серебристое светящееся кольцо пропустило волчицу, мягко спружинив, и восстановилось за её спиной — такое же нерушимое и надёжное.

Полина поднялась с кровати, не находя себе места, Верен, сидевший на кушетке, тоже встал. Несколько мгновений неловкости, один шаг, разделённый на двоих, и мужские руки осторожно легли на девичью талию, а серо-голубые глаза встретились с тёмно-карими, почти чёрными. Встретились, и один взгляд утонул в другом… Полине так хотелось забыть обо всех проблемах и опасностях, не говорить больше ни о чём и ни о чём не спрашивать, но она не могла не заговорить о вороне. Удивительном, прекрасном вороне, который поразил её ещё при первом своём появлении. Кто бы мог подумать, что эта чёрная птица, такая, казалось бы, зловещая, может быть настолько красивой и притягательной.

— Почему ты не сказал раньше? — Полина коснулась шрама на щеке Верена — бережно, осторожно, кончиками пальцев. — Знаешь, я ведь так и думала, что ты был тем вороном… Потом, правда, начала сомневаться, потому что ты так убедительно отрицал… Но всё равно в глубине души я знала, что это ты…

— Я даже себе не хотел признаваться в этом, — Верен взял её руку в свою и поднёс к губам.

Он целовал пальцы, запястье, потом перевернул и поцеловал ладонь, глядя девушке в глаза, наслаждаясь тем, как теплеет её взгляд, всё больше наполняясь нежностью и истомой.

— Но почему? — спросила Полина, с трудом выныривая из сладостного омута чувств, что захлёстывали, затягивали, соблазняли забыть обо всём…

— Потому что… — Верен опустил глаза и отпустил её руку, отчего Полине сразу же стало холодно и даже немного страшно.

— Я должен признаться тебе кое в чём. Ты имеешь право знать…

Полина медленно осела на кровать, подозревая, что ничего хорошего за таким началом не последует.

— Я не только лин, как и ты, — выдавил Верен. Чувствовалось, что ему тяжело говорить об этом. — Ворон — моя основная ипостась, — он быстро взглянул на неё и снова опустил голову, вспомнив, что Полине это ни о чём не говорит.

— Значит, у многоипостасных оборотней бывает основная ипостась? Я не знала…

Верен сел на ковёр у её ног.

— У линов вообще-то всё индивидуально. Двух одинаковых не бывает. Количество ипостасей бывает разным. У кого-то их всего две и они могут быть приблизительно равными по силе, а у кого-то их много, и тогда обязательно бывает основная ипостась, в которой сила раскрывается максимально. Муфра считала, что моя основная — ворон.

— Ты так говоришь об этом, будто признаёшься в чём-то плохом, — Полина смотрела удивлённо и слегка испуганно.

Не хотелось думать о плохом этой ночью, что принадлежит только им, хотелось хоть немного подумать о хорошем и… почувствовать себя счастливой.

— Наверное, кто-то счёл бы это редким везением, — усмехнулся Верен.

— Но не ты…

— Не я. Вороны… отличаются от остальных оборотней. Многие считают, что они… что мы приносим несчастье. Воронов боятся и сторонятся, — слова давались ему с трудом. Взглянув в сторону и заметив фею, тихо сидевшую на столике, Верен предложил: — Пусть твоя фея расскажет, что она знает про воронов.

Фая с готовностью подлетела поближе и приняла важный вид, сложив крылышки за спиной.

— Про воронов ходит много слухов, — начала она тоном заправского лектора. — Но большая их часть не подтверждена. Доподлинно известно, что покровителем воронов является не Тена, как у всех прочих тёмных оборотней, а сам Лориш — Божество, Дарующее Покой.

— Лориш — это смерть, — отстранённо пояснил Верен.