Женихи воскресают по пятницам

– Безошибочная тактика, – кивнул помощник Звягина. – Я сначала-то клювом прощелкал, принял маникюршу за очередную любовь-морковь Глеба. Но потом опомнился и начал о ней сведения собирать. Вроде ничего плохого не нашел, но что-то подсказывало: рой, Феликс! И я расстарался, раскопал навозную кучу. На самом деле девчонка совсем не такая юная, ей к тридцатнику катило, но выглядела она на восемнадцать. И звали «малышку» до появления в Москве Марией Гончар. Щебетушка родом из городка Барандино. Насчет детдома ложь – она из вполне обеспеченной семьи, папа директор школы, мама депутат местной Думы. Никаким издевательствам в юном возрасте она не подвергалась – учеба, театральный кружок, хорошие родители, две сестры. Из родного городишки Мария слиняла вместе с главным режиссером театра. Тот, старый глупый павиан, бросил ради молодого тела жену, детей и ринулся с любовницей в столицу. Марии едва исполнилось семнадцать, театрального деятеля легко могли привлечь за растление малолетних, но его супруга и родители Гончар не захотели поднимать шум. На то имелись причины. Жена всегда прощала муженьку измены и понимала, что рано или поздно тот с повинной головой приползет к домашнему очагу. А предки девочки боялись скандала – за Марией числилась куча грешков. В пятом классе ее поймали на воровстве денег у детей и педагогов, мать еле-еле погасила скандал, всем заплатила. Не успела родительница залить полыхающий костер, как ее старшая доченька была схвачена в момент угона машины соседа. Уж и не знаю, как родителям удалось замять этот эпизод. Затем Мария оказалась участницей драки – ее, четырнадцатилетнюю девочку, выдрала ремнем жена одного из местных начальников, застав на даче своего мужа и ее при весьма недвусмысленных обстоятельствах. Делу не дали ход, поскольку супруга чиновного мужика испугалась, что того могут посадить за растление малолетки, и заплатила всем, кому нужно. Но невинной девочкой Гончар на тот момент нельзя было назвать, за полгода до этого она сделала аборт. Не стану сейчас перечислять все фокусы Марии, но когда оторва удрала из города, все перекрестились и вздохнули с облегчением. Мстительная, злая, но очень хитрая, умела так притворяться, что ей поверил бы даже прожженный циник, она всегда мечтала о богатстве – вот что в один голос твердили о ней и взрослые, и дети. И еще добавляли: «Жаль ее родителей и сестер, достойные, хорошие люди. А Мария – словно кукушонок. Наверное, в родильном доме детей перепутали».

– Может, и правда? – задумчиво произнесла я. – Уж очень красочная биография при вполне нормальных и даже положительных папе и маме.

– Да уж, – усмехнулся Феликс. – Но слушай дальше.

Через несколько месяцев после побега дочки родители получили сообщение о гибели Марии Гончар в автокатастрофе. Человек, который позвонил из Москвы, представился полковником милиции Олегом Ивановичем Рудиным. «Ваша дочь, – сказал он, – разыскивалась в связи с крупной кражей в квартире народного артиста Огонькова. Мария втерлась к нему в доверие, сделала вторые ключи и обчистила жилплощадь, нахапала добра на огромную сумму: картины, драгоценности. Мы вышли на след Гончар, и во время погони автомобиль, где сидела ваша дочь, врезался в бетонную опору моста. Я вышлю свидетельство о смерти, но от души советую вам не приезжать в столицу за телом. Вашу дочь можно похоронить и в Москве. Если перечислите нужную сумму, я это устрою. У вас двое детей, работа-карьера, не надо, чтобы в Барандине узнали о том, что отпрыск директора школы и депутата уголовная преступница, такая слава вам навредит. И самое плохое: Огоньков известный актер, любимец зрителей, среди его почитателей есть руководители государства. Артист взбешен, он подаст в суд на родителей воровки, потребует возмещения убытков, разгорится скандал, ваше имя будет терзать желтая пресса. Не имею права давать такой совет, но я сам отец, поэтому говорю: «Мария умерла. Ее уже не вернуть. Пришлите деньги на похороны, и я все устрою по-тихому. Не сообщу Огонькову, что у Гончар есть близкие родственники. Сумму надо отправить не Олегу Рудину, а нашему секретарю Никите Сергеевичу Медведеву».

– И они поверили? – поразилась я.

– Да. Мать мерзавки за пару дней до этого звонка видела сюжет по ТВ: в криминальной хронике сообщалось об ограблении квартиры Огонькова, показали и интервью со следователем по имени Олег Иванович Рудин. Естественно, газеты не остались в стороне от события, почти все сообщили о беде Огонькова – тот действительно был популярен и любим зрителями. Семья Гончаров натерпелась от Марии по полной программе, близкие люди не желали иметь ничего общего с ней после ее побега с режиссером. И подспудно отец с матерью ждали плохих вестей об уродке. Они отправили в Москву деньги, получили в ответ фото могилы с крестом, решили, что неблагополучной дочери более нет на свете, помолились за упокой ее заблудшей души и стали жить дальше.

Глава 26

Феликс встал и начал ходить по кухне. Я молча ждала продолжения истории.