Женихи воскресают по пятницам

– Если всю жизнь врешь людям, то должна быть готова к встрече с человеком, который обведет тебя вокруг пальца. Да, я не собирался возвращать мерзавке свободу так быстро. Я позвонил ее родителям и сказал: «Выбирайте: или вы срочно прилетаете в Москву, забираете доченьку, увозите ее куда хотите с условием, что она никогда не вернется в столицу, или я сам привожу ее в ваше Кукуево, но тогда ждите большого скандала, вам после него спокойно не жить». Отец с матерью пообещали прилететь. Прибывают они завтра рано утром. Я должен был встретить их в Домодедово, передать им мерзавку, а они, не выходя из аэропорта, собирались ближайшим рейсом отвалить из Москвы.

– Очень красиво вы поступили с людьми, которые натерпелись по полной программе от дочери и давно считали ее умершей! – закричала я. – Это подло!

Феликс засмеялся.

– Ой, правда? Ну да, я не белый, не пушистый и служу ангелом-хранителем исключительно Роману Глебовичу. Марина – проблема своей семьи, вот пусть родители ею и занимаются, раз произвели на свет гнилое яблочко, воспитали дочь-сучку. С какой радости Звягиным чужое дерьмо хлебать?

– Вы бросили ее одну, в тяжелом состоянии, – повторила я.

Феликс оттянул ворот шерстяной водолазки.

– Не пори чушь, она притворялась. И провела здесь всего ничего, сегодня я пришел ее проведать.

– Гончарова действительно заболела, – перебила я управляющего.

– А ты откуда знаешь? Не придумывай! – отмахнулся он.

– Марина мертва, – прошептала я, – а блистеры с таблетками неполные. Она принимала лекарства. Зачем ей глотать пилюли, если у нее здоровье в порядке?

– Небось запихнула их под матрас! – зло сказал Феликс. – Готовилась очередной спектакль передо мной разыграть. Марина предусмотрительна, о мелочах не забывала. Надеялась, что я впечатлюсь ее тяжелым состоянием, повезу ее в больницу, а там она изыщет способ удрать.

– Гончарова умерла, – напомнила я. – Хорошо, может, вы правы, и недуг был спектаклем. Но тогда ее убили!

– Ни одна душа не знала, где содержится мошенница, – решительно ответил Феликс.

– Значит, она скончалась от гриппа. Получается, что именно вы виноваты в смерти Марины, ей требовалась срочная помощь врача. Ведро, оставленное в качестве туалета, пустое, она им не воспользовалась, значит, кончина наступила довольно быстро после того, как вы ее приковали.

Телефон Феликса судорожно запищал, управляющий схватил трубку.

– Руслан? Наконец-то! У меня форс-мажор, надо, чтобы сюда приехал Игорь Николаевич… Что? Быть того не может! Когда? Как? От чего? Да, немедленно возвращаюсь!

Управляющий положил мобильный в карман. Лицо его стало растерянным.

– Мне надо срочно ехать в поместье. Игорь Николаевич сейчас там.

Я вскочила.

– Я не останусь здесь одна! Никогда!

Феликс взял меня за руку.

– И не надо. Запрем квартиру и уйдем.

– А Марина? – пролепетала я.

– Она никуда не денется, – с поразительным равнодушием ответил он.

– Нельзя же бросить труп, – обомлела я. – Надо обратиться…

– Куда? – устало перебил управляющий.

– В полицию, – жалобно ответила я, – или в «Скорую помощь». Труп нельзя оставить на полу.

– Как только Игорь Николаевич освободится, они с Русланом приедут сюда и решат проблему. Пошли! – приказал Феликс. И добавил: – Сейчас есть более важное дело.

– Вы человек без сердца! – ахнула я. – Пусть Марина была мошенницей, но она скончалась. Есть что-то важнее ее смерти?

– Да, – кивнул Феликс. – Поехали!

Мне оставалось лишь подчиниться. Я прошла в прихожую и еле слышно произнесла:

– Мне нужно одеться и взять сумку, она в «двушке» Романа Глебовича, на кухне.

– Ну так идем.

Мы молча прошли в квартиру. На кухне Феликс подошел к столу, притулившемуся у стены, и спросил:

– И где твоя торба?

– Висит на стуле, – ответила я, – сейчас возьму.

Глаза управляющего неожиданно сузились. Он схватил снимки, разбросанные по столешнице, и воскликнул:

– Что это за фотографии? Они твои?

– Нет, – ответила я и рассказала про то, как упала на кровать, снимая со стены ковер.

– Вот почему у тебя на лице пятна пыли, – протянул собеседник. – Приведи себя в порядок.

Я направилась в ванную, посмотрела на себя в зеркало, не нашла ни на щеках, ни на лбу никакой грязи, но на всякий случай умылась. Выйдя, увидела Феликса в прихожей возле вешалки с моей курткой в руках и упрямо сказала:

– Пожалуйста, позвоните снова Игорю Николаевичу, ему надо поспешить сюда.

Управляющий взял меня за плечи и резко развернул лицом к себе.

– Степа! В доме Звягиных случилось несчастье!

– Наконец-то вы правильно оценили произошедшее с Мариной, – вздохнула я.

– Нет, я говорю о другом человеке. Скончалась Инна Станиславовна, – произнес он и вытолкнул меня на лестницу, не дав застегнуть куртку.

…В дом Романа Глебовича я вошла в полуобморочном состоянии и немедленно попала в руки Игоря Николаевича, который начал задавать мне бесконечные вопросы. При этом он не собирался сообщать никакой информации о том, что стряслось с хозяйкой. А заканчивая беседу, велел:

– Никуда не уходите из особняка.

– Почему? Я хочу домой, к бабушке! – испугалась я.