Женись на мне, дурачок!

Все ясно, там будет лежать кто-то главный. И, поскольку это точно не я, смело плюхаюсь на понравившийся мне диванчик у прохода на террасу. Не думаю, что мне что-либо грозит в этом месте, но привычку держать в запасе пути отхода преодолевать в себе не собираюсь.

Устроившись поудобнее, начинаю наблюдать за остальными. И с запоздалым огорчением понимаю, что диванчики занимают вовсе не по наитию, а по какому-то сложному расчету. О котором я не имею ни малейшего представления. Ничего не было об этой тонкости в переданном мне свитке. Да и Ештанчи, много поведавший о дворцовых нравах, ни одного слова на эту тему не сказал.

Какой-то откормленный господин остановился возле занятого мной дивана и возмущенно запыхтел, посверкивая на меня заплывшими глазками. Видимо надеясь разбудить этим мою совесть. Напрасно старался, я даже глазом не моргнул. Из этой неприятной ситуации нет достойного выхода, но самый неверный — встать сейчас и покорно уступить ему место. Все. Потом можно хоть самые невероятные чудеса тут показывать, тебя запомнят как человека, которого в первый же день турнули с чужого дивана.

Не дождавшись от меня никакой реакции, толстяк с несчастным видом оглянулся на распределяющего места помощника, но тот уже прошел дальше, показывая следующим просителям их диваны. Все те, кто к этому моменту уже устроен, с нездоровым интересом наблюдают за метаниями моего соперника, с удовольствием ожидая разрешения конфликта. Хм. А вот с развлечениями, по-видимому, тут туговато. Остальные посетители редеющей толпой бредут следом за помощником, не обращая внимания на то, что творится сзади.

Через несколько минут, закончив распределение мест, чиновник важно возвращается назад и внезапно натыкается на покрасневшего и расстроенного толстяка. Мне не слышно их переговоров, зато прекрасно виден результат. С высокомерно поджатыми губами помощник разворачивается в мою сторону, а толстяк, победоносно улыбаясь, семенит сзади.

В зале наступила настороженная тишина. Подробностей разборки не желает пропустить никто, не каждый день к их услугам такое зрелище. Да и никому не хочется после оказаться самым неосведомленным.

— Кто ты такой? — не доходя нескольких шагов, холодно интересуется помощник.

И от того, как я сейчас сумею выпутаться, зависит, кто из нас выйдет отсюда посмешищем. Мне искренне жаль толстяка, но становиться посмешищем нельзя ни в коем случае.

— Меджиль Зовиени, владелец судна «Надежный», — не менее надменно роняю я, не меняя расслабленной позы.

Он уже открывал рот, чтобы выдать заранее приготовленный приказ… как вдруг вспомнил…

Интересно что?

Но лицо из неприступно-холодного уже стало лакейски-приветливым, спина чуть склонилась в подобии поклона.

— Приветствую. — Голос чиновника, претерпев мгновенное изменение, стал медоточив и дружелюбен. — Советник примет тебя сразу после трапезы. А место…

Он оглядывается на те диваны, куда рассаживал, как я теперь понимаю, самых важных гостей, и они начинают нервничать.

— Мне тут нравится… — безразлично бросаю я, и, пожалев сникшего конкурента, великодушно предлагаю: — А этот господин, если желает, пусть устраивается рядом, места много.

Господин неожиданно бледнеет, потом покрывается красными пятнами… Да что я опять не так сказал?

— Он может подождать там, — отправляясь по своим делам, небрежно махнул толстяку чиновник, и тот уныло поплелся в сторону самых дальних кушеток.

Публика ехидно захихикала ему вслед, а я незаметно провел руками по покрывалу, отирая с ладоней пот.

Первый бой быстро выигран и первый враг так же быстро нажит. Неплохо я начинаю свою придворную карьеру.

Какое-то время мы предоставлены самим себе, и некоторые используют эту возможность, чтобы тихонько обмениваться новостями. Затем боковые двери распахиваются, и слуги не спеша вносят подносы с едой и небольшими фарфоровыми чайниками.

Вот про эту процедуру Ештанчи рассказал подробно. Обычай поить посетителей чаем существует в Дильшаре со времени прадеда Шаурсияра. Тот был в молодости известен как расточительнейший из ханов, зато к старости стал прижимистым скупердяем. И когда в один прекрасный день придворным бездельникам и посетителям подали чай, подвох заподозрили почти все. И оказались правы — после чаепития по залу прошел слуга с прозрачным кувшином, вежливо предлагая оплатить выпитое и съеденное.

Вот и сегодня бегущие во дворец просители не зря нестройно позвякивали кошельками, впрочем, ничуть не пугая привычных птиц. Я тоже загодя приготовил несколько серебряных квадратов, но истратить их, как оказалось, было не суждено. Чиновник в золотой тунике, ловко огибая разносчиков, прямиком направился ко мне.

— Советник приглашает тебя позавтракать с ним, — сообщил важно и, развернувшись, сразу направился назад.