Женись на мне немедленно!

Но Эмме нужно было нечто большее, чем эта сдержанная ласка.

— Поцелуй меня правильно, пожалуйста! — прошептала она.

Кристо немного отстранился, чтобы заглянуть ей в глаза, и, словно увидев в них голод, который Эмма не могла выразить словами, обхватил ее за талию и легко, словно пушинку, усадил к себе на колени. Затем он снова поцеловал ее, и для Эммы весь окружающий мир словно перестал существовать. Остался только Кристо и магия, которую он сотворил.

Это был поцелуй, о котором Эмма грезила в своей одинокой постели. На вкус он был великолепен. И все же Эмме хотелось большего, чем поцелуи на ее губах и крепкие объятия. Она придвинулась к Кристо еще ближе, но облегающее платье сковывало движения. Кристо, продолжая целовать Эмму, положил большую теплую ладонь на ее колено, затем погладил ее бедро, поднимая подол шелкового платья все выше и выше…

Внезапно раздалось сразу несколько голосов, в темноте защелкали яркие вспышки фотоаппаратов. Кристо убрал ладонь с ноги Эммы и тихо, но яростно выругался.

Эмма увидела мужчину в форме швейцара, стоящего рядом с широко открытой им задней дверью машины. Позади него толпились люди, щелкая затворами фотокамер.

Папарацци! Они торопливо делали снимок за снимком: Эмма сидит на коленях Кристо, а он целует ее, забравшись рукой ей под платье.

В один момент весь восторг Эммы превратился в огромное смущение. Она съежилась и замерла, не в силах пошевелиться, чтобы укрыться от объективов.

Но Кристо уже подался вперед, стараясь заслонить Эмму от наглых репортеров. Он сказал что-то — Эмма не разобрала слов, — и через мгновение дверь лимузина захлопнулась.

Эмма наконец нашла в себе силы соскользнуть с коленей Кристо на сиденье и отодвинуться.

Широко распахнув глаза, она посмотрела на мужа. Их лимузин стоял припаркованный возле ярко освещенного здания, и в салоне было достаточно света, чтобы разглядеть выражение лица Кристо. Он вовсе не выглядел расстроенным или смущенным из-за того, что его сфотографировали во время занятий любовью на заднем сиденье. Кристо казался таким же спокойным и невозмутимым, как всегда.

Неужели это было лишь намеренно поставленным спектаклем? Задыхаясь от пронзившей грудь боли, Эмма в отчаянии искала признаки раздражения или смущения на гордых чертах мужа — и не находила ни одного.

Ожидал ли он заранее вторжения в их личную жизнь? Может ли он действительно быть таким расчетливым?

От этой мысли Эмма похолодела. Кристо тяжело дышал, но это было понятно, учитывая, что они только что страстно целовались. Его волосы были взъерошены, галстук-бабочка расстегнут, а рубашка перекосилась. Но толпящиеся вокруг машины репортеры его, казалось, не волновали.

Глядя на Эмму, он через переговорное устройство дал четким голосом инструкции водителю, а затем продолжил наблюдать за ней, словно пытаясь понять ее реакцию. Может, Кристо задавался вопросом, поняла ли Эмма, что это было лишь фарсом? Таким же, как их свадьба. Неужели он снова использовал ее так жестоко?

Последние островки тепла в сердце Эммы сменились ледяной яростью.

— Я прошу прощения. Первоначально инструкции водителя сводились к тому, чтобы отвезти нас в ресторан, где нас с тобой ждала пресса, чтобы сфотографировать. — Кристо еле заметно пожал широкими плечами. — Когда мы покинули аукцион, я отвлекся и забыл сказать, чтобы нас отвезли прямо домой. Это была моя ошибка.

— Как удобно!

— Прости, не понял?

Эмма подняла руку к волосам, пытаясь заколоть шпильками свои завитые локоны, которые выпали из прически во время поцелуев.

Кристо смотрел на ее резкие, сердитые движения, и ему хотелось протянуть руку и схватить Эмму за запястья, сказать ей, что у нее все равно не получится самой поправить свою сложную прическу. Но жена и без этого была уже достаточно расстроена. Она не поблагодарит за такой совет.

Кристо мучила совесть при виде ужаса, написанного на лице Эммы. Он не должен был допустить этого! Должен был защитить ее! Эмма в тот момент выглядела такой красивой, возбужденной, затерявшейся в своей страсти, и мысль о том, что кто-то еще кроме него видел ее такой, была для Кристо словно нож в сердце. Эмма принадлежит ему — и только ему!

— Как невероятно удобно, что ты забыл изменить инструкции! И что швейцар из ресторана открыл дверь машины без сигнала о том, что можно это сделать.

Кристо нахмурился из-за язвительного тона жены.

— Но это именно то, что полагается делать швейцарам, — открывать двери!

Рот Эммы скривился, подбородок поднялся.

— И я полагаю, ты не подозревал, что мы подъехали к ресторану, хотя так хорошо знаешь Афины?

В голосе Эммы звучали ноты сарказма, которые задевали совесть Кристо.

— То есть ты обвиняешь меня в том, что я заманил тебя в компрометирующую ситуацию только для того, чтобы публично тебя унизить? — Он с трудом подбирал слова.

— Конечно нет. Ты не намеревался унижать меня. Уверена, что просто так вышло. — Эмма опустила руки на колени. — Ты подстроил эту сцену, чтобы доказать, что мы без ума друг от друга и что слухи о том, что я тебя бросила, были беспочвенными.