Женись на мне, незнакомец

— Да. Это одна из причин. Я решила, что пришло время.

— Время? О, понимаю. — Он хлопнул себя по ляжке. — Ты хочешь сказать, что побоялась, как бы я не заметил, что время уходит, и сделал бы то, что должен был сделать сразу? Ты побоялась, что я женюсь и рожу ребенка, который будет иметь больше прав на мое состояние… весьма значительное, как ты успела заметить. Что произошло, Изабелла? Кто заботился о тебе так, как ты привыкла и как я не сумел позаботиться… Надоело играть роль?

Изабелла зажала руки между колен. До боли. Пришлось. Иначе она не удержалась бы и расцарапала красивое лицо Бранда. А этого не стоило делать ради дочери, думать о которой ей надо в первую очередь.

— Я тебе сказала, — холодно проговорила она. — Никого, кроме тебя, не было. А привыкла я к тяжелой работе. Делала все, что надо было делать. Впрочем, это ты можешь видеть сам.

Она обвела взглядом дешевенькую мебель в довольно темной комнате.

Бранд проследил за ее взглядом.

— Интерьер никогда не входил в сферу твоих интересов. Твои таланты практические. Я вижу, насколько все вещи здесь функциональны, да и адрес у тебя — позавидуешь.

— Такой адрес необходим для моей работы, — сказала Изабелла, подавляя в себе желание накричать на этого великолепного самоуверенного самца, который к тому же считался ее мужем. — Как ты думаешь, у меня будет работа, если я поселюсь в палатке возле железной дороги? А когда я приехала в город, у меня и на палатку-то денег не было.

Она испытала и удовольствие и горечь одновременно, увидев, как он нахмурился, потому что поколебала в нем уверенность, будто она прячет свои богатства. Но, естественно, он все еще убежден, что она расчетливая ведьма.

— Ладно, — сказал он. — Возможно, у тебя тяжелые времена, но ты, не сомневаюсь, выкарабкаешься. Однако не с моей помощью.

— Мне не надо выкарабкиваться, Бранд. Дела идут совсем неплохо. — Изабелла проговорила это с усталой, но гордой улыбкой. Желание вопить оставило ее. Единственное, чего ей теперь хотелось, — это показать Бранду, что она вполне может обойтись без его помощи. Обходилась же она без него пять лет. — Я хотела… ради Конни… У нее должно быть то, что я не могу ей дать. Я подумала, что ты…

— Деньги?

Она услыхала насмешку в его голосе и неожиданно для себя вскочила на ноги.

— Нет! Не деньги! Бранд, она не нуждается в деньгах. Ей нужна… нужна отцовская любовь.

Напряженное лицо Бранда стало багровым.

— Это ты говоришь? Разве не ты написала мне письмо и сообщила, что ребенка не будет? Ты растила мою дочь, даже не поставив меня в известность о ее существовании. Господи, Изабелла…

Он умолк, сунув кулаки в карманы и с силой сжав зубы. Постояв так некоторое время, он повернулся к ней спиной и направился к двери. Она поняла, что он уходит, потому что боится себя. И все же она побежала за ним и положила руку ему на плечо, которое стало твердым, как железо под ее ладонью.

— Бранд, прости меня. — Она старалась говорить спокойно, не выдавая своего волнения. — Пойми, пожалуйста. Я совсем не хотела прятать ее от тебя. Но я не могла сказать тебе. Ты меня презирал, и поэтому я убежала от тебя. В каком-то смысле я заставила тебя жениться на мне. А когда в ту ночь ты сказал, что позаботишься о ребенке, что у тебя есть обязательства перед ним, даже если он будет не твой, я поняла, что должна освободить тебя от забот о женщине, которую ты не любил и не…

— Что? — Бранд повернулся к ней и сбросил ее руку со своего плеча. — Ты так думала? Обязательства? — Глаза у него потемнели от недоверия и чего-то еще, отчего ее сердце забилось сильнее. — Изабелла, дети это подарок судьбы, а не пункт в брачном контракте. Ты не имела права прятать от меня моего ребенка.

Теперь он сжимал ее руку.

— Я никого не собиралась прятать, — стояла на своем Изабелла, стоически терпя боль. — Когда я писала тебе, я честно верила, что ребенка не будет. А когда я поняла… я подумала, поздно сообщать тебе. Ты бы не поверил, что ребенок твой. Я же была совсем молодая. Восемнадцать. Если бы ты узнал, ты бы заставил меня вернуться…

— Правильно, черт подери.

Изабелла закрыла глаза.

— Знаю. А я, Бранд, не могла вернуться. Я не могла жить там, где меня не хотели, и растить ребенка в ненависти и подозрительности.

— Изабелла, разве я ненавидел тебя?

Бранд постарел на глазах.

— Может быть, и нет, но ты часто говорил мне, какая я испорченная.

— Потому что ты была испорченная. — Он покачал головой, и она заметила улыбку на его губах. — Но у тебя были мозги. Ты очень быстро начала говорить по-английски.

Похвала? Бранд ее похвалил?

— У меня была гувернантка из Англии, — напомнила она ему. — Я и до тебя хорошо говорила по-английски. — Он прищурился. — Конечно, в Канаде говорят лучше. Но я быстро выучилась. Через три месяца у меня уже не было никаких трудностей.

— И все же мы жили вместе больше десяти месяцев, если мне не изменяет память.

Изабелла вдруг почувствовала, что прикосновение Бранда волнует ее. Кровь прилила к ее щекам. Сердце отчаянно колотилось.

Однако она не попросила отпустить ее.