Женись на мне (сборник)

– Только не здесь! – сказала я с твердостью, характерной для гранита. – Вниз так вниз, но только вместе! Если наверх – я тоже с тобой. Одного я тебя не отпущу!

– Что я, маленький, что ли? – обиделся он.

– Здесь сидеть не хочу! – заявила я, и мы покатились вниз. В целом довольно успешно, если не считать жуткого по проходимости «горлышка» в долину, называемого из поколения в поколение «трубой». Впрочем, крутые лыжники преодолевали «трубу» с поразительной ловкостью, Сережа последовал за ними, а я сползла точно муха, огибая каждый бугор. Он терпеливо ждал меня, сидя на каменном бордюре внизу, подставив лицо солнцу.

Я с как можно более веселой улыбкой подкатила к нему.

– Молодец! Теперь наверх? – похвалил он меня.

– Угу! – Я решила следовать за ним по пятам, хотя больше всего мне опять хотелось упасть где-нибудь с бутылкой минеральной воды и чтобы меня не трогали.

Второй подъем и спуск прошли так же, как первые, с той лишь разницей, что теперь, в самый полдень, солнце стало жарить в лицо и мы обливались потом.

– Надо раздеваться, – сказала я и стянула с себя свитер. Сережа тоже снял свой и засунул его в наш рюкзак.

В этот день мы еще немножко покатались на самой вершине. Перед нами был открыт весь небесный свод. Верхний край Чегета, заваленный тоннами снега, будто вгрызался в яркую синеву остроконечными каменными резцами. Сбоку же возвышался Эльбрус – две его огромные снежные шапки, казалось, настолько близки, что можно до них дотронуться рукой, однако «Приют одиннадцати» чернел на его боку только еле видимой маленькой точкой, а станции подъемников вовсе не были видны.

В следующие два дня мы опять катались вверх-вниз до изнеможения, потом пили чай и глинтвейн в «Ае», и опять вверх-вниз. Молодое Сережино тело требовало нагрузки, я же мечтала об одном – где-нибудь прислониться к нагретой солнцем скале и на время затихнуть, как божья коровка, вылезшая слишком рано по весне на первое тепло. Но пока я не могла себе этого позволить. Еще не хватало, чтобы какая-нибудь алчущая девица легким поворотом лыж отобрала у меня мою любовь. Утром же четвертого дня мышцы мои наполнились неподъемной тяжестью, глаза налились кровяными прожилками, в висках стучало, и я поняла, что не смогу сделать на горе ни шагу.

«Значит, судьбу не обманешь», – подумала я и сказала Сереже:

– Ты иди катайся, если в состоянии, а мне необходим день отдыха. Я должна полежать и попариться в сауне. Иначе мне не выдержать проверки Чегетом. Не беспокойся, я не буду скучать!

– А я и не беспокоюсь! – Он наклонился ко мне, поцеловал в щеку, схватил свои лыжи и убежал к подъемнику, а следом за ним, переглядываясь и хихикая, устремились девчонки – те самые, в знакомых комбинезонах – белом и цвета металлик. Они сидели в столовой недалеко от нас, и я видела, как хищно они поглядывали на моего Сережу. И я осталась одна на весь длинный без Сережи день. Записалась в сауну, побродила по опустевшему холлу и решила выпить чашечку кофе.

«Чегет не любит «чайников», это верно, – думала я, сидя в одиночестве за своим столиком и сбоку разглядывая витые рога, приделанные к каминной трубе. – Но разве могу я в самом деле рассчитывать, что он всю жизнь проведет со мной? Он все равно скоро меня покинет, и тогда я останусь одна…»

– А вы почему не катаетесь? – вдруг услышала я чей-то негромкий голос, вторгшийся в мои печальные размышления.

– Устала, – честно ответила я, поднимая глаза. Передо мной стоял Михаил в полном спортивном облачении – довольно истертом горнолыжном комбинезоне, шапочке и перчатках. Только лыж при нем не было – они хранились в подвале, в сушилке.

– Не возражаете, если я присяду?

Он принес себе кофе с коньяком, а потом, решив, что рюмочка-другая с утра не повредит и мне, раз я не катаюсь, принес еще кофе, коньяка и орешков, и я подумала, что он собирается начать мне изливать душу. Но начал Михаил по-другому:

– Вы на Чегете катаетесь?

– Ну да. – Я удивилась этому вопросу. Большинство мужчин слабо интересовала моя персона. Как правило, они заводили со мной разговор, чтобы рассказать о себе.

– А я на Эльбрусе. Там легче и приятнее.

– Вот это да!

Теперь я удивилась по-настоящему. По моим наблюдениям, все, кто хоть когда-нибудь проползал Чегет сверху вниз на лыжах ли, на пятой ли точке, потом с гордостью рассказывали окружающим, какие они крутые горнолыжники. А тут что я слышу: Чегет не по силам!

– Я тоже не люблю и боюсь этой горы, – ответила я. – Она для меня слишком крута и сурова. Но мне не хочется портить удовольствие Сереже, а ему там нравится.

– Этому молодому человеку?

– Да.

Михаил помолчал, потом залпом, будто для храбрости, выпил свой коньяк.

– А вы не хотите завтра покататься со мной на Эльбрусе? Там гораздо мягче спуски, и от станции «Мир» вниз идут такие ровные и гладкие снежные поля, что кататься на них одно удовольствие. Вам там понравится, вот увидите!

Я помолчала, потом спросила:

– А как же Сережа?

– Поверьте мне, – голос Михаила звучал печально, – ему гораздо больше понравится кататься с девушками своего возраста.

Я покраснела.