Женись на мне (сборник)

– Зачем это в люльке! Я спущусь на подъемнике! Тем более один раз так уже спускалась! – Я не хотела, чтобы из-за меня у людей было столько хлопот.

– Нет! – Обычно тихий голос Михаила вдруг изменился, и хотя по-прежнему оставался спокойным, но тон его, полный уверенности и решительности, не оставлял сомнений ни у кого. – Так безопаснее, если вдруг окажется, что все-таки вывихнуты позвонки. И надо ехать в Тырныауз в больницу, сделать рентген. Если что-то не так, врачи наложат на шею гипсовый воротник.

– Я поеду с мамой! – решительно заявил Сережа.

То ли от травмы, то ли от того, что теперь я оказалась хотя бы временно в их уверенных руках, меня разморило. Я снова легла на снег.

– Вот что, Сережа! Давай осторожно перенесем твою маму в «Ай», и я поеду к спасателям за люлькой, – распорядился Михаил.

Они с Сережей и еще какие-то люди подняли меня, положили на чьи-то куртки и осторожно спустили к кафе. А я еще успела увидеть, как неожиданно красиво и быстро Михаил мчится вниз по буграм. И было видно, что делает он это не для того, чтобы произвести эффект, а стремится лишь к одному – как можно быстрее прийти на помощь.

Я захотела полежать на скамейке снаружи, на солнце. Сережа и его девушки остались со мной. Жизнь вокруг «Ая» продолжалась своим чередом. Кто-то играл на гитаре, и пели «Кукушечку» и «Солнышко лесное», а от меня куда-то улетучивался, исчезал в небытие страшный и теперь уже немного смешной образ Вадима. Я надеялась, что он уходит от меня навсегда.

Потом меня все-таки спустили вниз в люльке. Сделали обезболивающее, вызвали «Скорую помощь» и отправили в районный центр, в больницу. Машину заносило на поворотах, и, несмотря на укол, у меня все-таки ужасно болели спина и шея. Рядом со мной сидели Сережа и Михаил, и оба держали меня за руки.

– А когда ты понял, что Сережа мой сын? – вдруг спросила я его. Сережа заговорщицки улыбнулся, подмигнул Михаилу. – Когда Сережа закричал «мама»?

– Нет, раньше. Я не знал, как познакомиться с тобой поближе, и наблюдал за вами. Когда Сережа разговаривал с девушками, у тебя на лице появлялось не выражение безумной ревности, какое бывает на лицах соперниц, а обреченная и вместе с тем терпеливая мука волчицы-матери, впервые отпустившей своего детеныша одного в лес. И я тогда понял, что он твой сын, хотя ты и выглядишь так, что подумать об этом трудно. И, кстати, я очень обрадовался этому наблюдению.

– Я родила его в семнадцать лет. После первого курса института, – с гордостью сказала я. – И должна заметить, что он вырос настоящим мужчиной. Большим и сильным. Мы с ним, как товарищи, на равных.

– Возьмете меня в компанию? – тихо спросил Михаил.

Я протянула ему руку. Мне хотелось дать ему понять, что я вполне оценила его силу и скромность.

– Не знаю, как Сережа… – Я не хотела показать, что решение принимаю единолично.

И тогда Сережа привстал и протянул Михаилу руку.

Ноябрь 2004 года

С легким дымом!

В семь часов вечера, того самого – единственного в году, так ожидаемого в детстве, так любимого в юности и полного мягкого созерцательного уюта в зрелом возрасте, вечера, когда дикторы радио и телевидения каждый час объявляют, где, в какой далекой стороне, уже плеснуло фонтаном шампанское и зазвенели бокалы по случаю наступления полночи, а какой-нибудь из общенациональных каналов обязательно показывает «Иронию судьбы…», двадцативосьмилетняя, стройная, симпатичная, незамужняя Рита Гончарова, сладко потягиваясь, вышла из спальни в кухню. С удовольствием тяпнула чашечку кофе, затянулась сигаретой и прошлась по своей новой квартире, пожмуриваясь от удовольствия.

«Как все-таки повезло, что родители сделали мне такой роскошный подарок! – с благодарностью думала она, прохаживаясь босиком по теплому гладкому паркету. – Были бы стены, а обстановку уж сама прикуплю!» Рита любовно поглаживала выкрашенные по нынешней моде однотонной шероховатой краской стены двух комнат и коридора. А кухня… Какая это была роскошная кухня! Тринадцать квадратных метров с эркером и видом на Москву-реку с четырнадцатого этажа! Пусть район пока и был отдаленным, но море вечерних огней в окнах и искрящийся иней на ветках деревьев близлежащего леса, слепящий глаза в солнечные дни, искупали эту удаленность. Владелицей квартиры Рита была пока еще только два месяца. За это время с помощью рабочих она смогла положить паркет, покрасить стены и отделать кухню. Сейчас там красовался новенький, с иголочки, модный гарнитур в желто-сиреневых тонах. Еловые ветки, украшенные парой серебристых шаров, стояли в центре стола, неслышно работал холодильник, загруженный купленной накануне в складчину с подружками снедью, сияла металлическим блеском новехонькая плита. И хотя в спальне у Риты стояла лишь складная походная кровать, взятая напрокат у знакомых, а гостиную украшал только телевизор, временно перевезенный от родителей, Рита была совершенно довольна.