Женить чудовище

– Танчик, ты чего молчишь-то? Рассказывай давай по-быстрому, что я должен знать о девушке, которую жду.

Его голос невероятно серьезен, лицо излучает собранность и решимость. Я чувствую укол странного неприятного чувства, похожего на досаду.

С чего Василий такой? Фотографии впечатлили?

Впрочем, какое мне до этого дела?

– Девушку зовут Виктория, – понизив голос, сообщаю я. – Вы с ней договорились отложить все разговоры до встречи вживую, так что можете не бояться сболтнуть лишнего. Она о вас совсем ничего не знает.

– Чудесно! – кивает он. – А вон, кажется, и она.

Василий тут же отшатывается, потом спускается с крыльца.

К «Шоколадке» и правда плывет Вика. В жизни она выглядит еще лучше, чем на фото. Ее волосы развиваются при ходьбе, длинное шелковое платье красиво облегает фигуру.

Вика подходит к Василию и замирает, опустив ресницы. Прямо как настоящая скромница, истинная леди.

Василий, как и я, поражен. Он молча любуется Викой секунд пятнадцать. Потом все же спохватывается, вручает ей букет и сыплет комплиментами. Вика красиво смущается, ее щеки чуть розовеют. Василий не отрывает от Вики восторженного взгляда.

Вот уж не думала, что она ему понравится. Неужели мужчины и правда так падки на молодость и свежесть?

Василий и Вика перекидываются парой фраз о погоде, а потом идут к крыльцу. Вика, забыв о тату на голени, приподнимает подол рукой, чтобы подняться по ступеням. Но нам везет: Василий не смотрит на ее ноги. Он поддерживает Вику под руку и уже увлеченно рассказывает ей какую-то веселую историю. Вика заливисто смеется, смех у нее красивый, нежный, как колокольчики.

Василий открывает для Вики дверь. Когда она проходит в зал, он чуть мешкает, смотрит на меня вопросительно.

– Я потом, – одними губами шепчу я.

Василий едва заметно кивает и следует за своей спутницей.

Оставшись одна, я еще раз проверяю переписку с Олей. Мое последнее письмо так и не прочитано. Чертова Оля может заявиться в любой момент.

Я стою на крыльце и нервно озираюсь. Нет, ну угораздило же вляпаться!

Глава 25

Телефон тихо тренькает. Эсэмэска.

«Ты куда пропала? У тебя что-то случилось?»

Это Василий беспокоится, потому что я торчу на крыльце уже минут двадцать. Само собой, я не могу признаться ему в том, что накосячила.

«Все нормально, скоро подойду, – пишу я в ответ. – Не беспокойтесь».

Проходит еще минут десять, и тут наконец появляется она – Оля. Она чешет по улице с отрешенным видом, помахивает сумочкой.

Я бросаюсь ей наперерез.

– Стойте, девушка, не торопитесь.

Оля притормаживает, смотрит на меня изумленно.

– Что такое?

– И ты еще спрашиваешь, что такое, глупая курица? – презирая себя, рыкаю я. – И не стыдно тебе к женатому мужику-то лезть? Не совестно?

– Вы о чем вообще, женщина? – Она растерянно хлопает ресницами.

Я достаю из сумки телефон и показываю ей переписку с Кузнецовым:

– Вот, смотри. Это же ты ему писала, да? Ты!

– Нет, – мотает головой Оля. – Это он мне писал, не я ему. И я понятия не имела, что он женат.

– Ну а вот теперь ты в курсе, что лезешь в чужую семью! – восклицаю я. – У нас детей трое, младшенькая совсем крошка. Ты что, решила их без отца оставить, стерва крашеная?

– Что? Нет? – Оля сначала бледнеет, потом идет пятнами. – Я, в принципе, с женатыми не встречаюсь, тетенька. Я просто не знала…

– Да все вы так говорите! – цежу я. – Все!

Оля медленно пятится, вид у нее испуганный.

– Не пиши ему больше! – требую я, надвигаясь на нее стеной. – Иначе я… Я тебе все космы повыдергиваю.

Я нарочно делаю зверскую морду. Оля срывается с места и убегает, сливается с толпой прохожих.

Фух! Хоть одной проблемой меньше.

***

Когда я вваливаюсь в «Шоколадку», Кузнецов даже не обращает на меня внимания. У него с Викой, кажется, установилась настоящая идиллия. Они сидят совсем близко друг к другу, о чем-то мило болтают. Перед ними стоят тарелки с чем-то разноцветным и вкусным, но эти двое, кажется, забыли о еде.

Я занимаю столик рядом с ними и делаю вид, что изучаю меню. Сама, конечно, поглядываю на Василия. Он времени даром не теряет, берет в руки ладонь Вики, водит по ней пальцем и что-то рассказывает. Мне не слышно, что именно: в «Шоколадке» сегодня громче обычного играет музыка. Кажется, Василий гадает Вике по руке. А Вика явно в восторге от того, что он ей пророчит. Она то и дело смеется, красиво откидывая голову, ее глаза сияют.

Мне становится неприятно смотреть на этих двоих. Внутри поднимается раздражение. Странно! Я же сплю и вижу, как наконец сбагрю Кузнецова, я вроде радоваться должна от того, что ему хоть кто-то приглянулся. Но вместо радости ощущаю негодование. Наверное, это потому, что я не считаю Василия и Вику хорошей парой. Ему, на мой взгляд, нужен кто-то серьезней и старше. Зачем ему вчерашняя школьница?

Кузнецов заканчивает с гаданием, но руку Вики не отпускает, осторожно поглаживает ее пальцы. Вика млеет, как кошка, кокетливо улыбается.

Пфф! Они же едва друг друга знают, зачем столько нежностей? И вообще, в общественном месте следует вести себя скромней.