Женить нельзя помиловать (СИ)

Между тем гномы в задних рядах прислушивались не к речам королевского семейства, а к шуму за стеной. Писк, шлепки и мяуканье сменилось торжествующим ревом и громкими ударами. Наконец дверь с треском распахнулась и в зал вплыла странная процессия: огромный (отличный экземпляр для жаркого на обед!) жирный черный слизняк верхом на рыжем чудовище, отдаленно напоминающем кота. Комнатные мыши, почуяв опасность, тут же взобрались на ручки хозяев – мало ли что? Гномы расступились, открывая доступ к трону.

Эйвери, внимательнее разглядев Клеопатру, тут же заверещал на всю парадную залу:

- Мордред меня забери! Вот это… сиськи! Манна небесная!.. Красота необъятная! Погибель моя безвременная! Ты ли это, принцессочка моя? Встречай жениха песнями-плясками! Анимаг к тебе пожаловал, не мелочь пузатая! А вы, мелюзга, геть отсюда!

Заготовленная Живоглотом речь произвела впечатление: незадачливые претенденты на руку и приданое наследницы престола тут же под шумок испарились, Ворчелло обрадовался, что свадьбе быть, а Клеопатра расцвела в улыбке.

- Как тебя звать-то, жених долгожданный? – принцесса решила строить из себя скромницу. – Меня Клеопатрой кличут.

- Ну, точно судьба! Цезарь я! Чуешь силу имени? И не только в имени сила – в корень самый зри! Где тут расписаться? Я согласен! Жениться.

- Вот это, папочка, жених аппетитный! – Клеопатра повернулась к еще больше посеревшему от такого бедлама Ворчелло Обалдевшему. – Так бы и съела!

Живоглот встряхнул впавшего в экстаз от этих слов слизняка, приводя его в чувство. Принцесса, заметив эти манипуляции, тут же поправила грудь и высказалась:

- Не дрейфь, Цезарь, только заженю. Максимум!

Эйвери во все глаза уставился на свалившееся на него счастье в виде груди. Кот ему что-то продолжал нашептывать, не обращая внимания на шумиху вокруг – гномы уже вовсю налаживали на столы, не дожидаясь вердикта короля. Ворчелло Справедливого такое положение никак не устраивало, и он решил показать характер:

- Доченька, он же не гном! Гастролер залетный какой-то. Ты хорошо подумала?

- Я тоже не гном! Жени, папаша!

- Ох, пожалеешь еще! Маги просто так не сватаются, в подземельях не валяются. А он даже лица нам своего не показал!

- Цезарь обет дал, – влез до сих пор молчавший Живоглот. Так как говорящих котов гномы никогда не видели – в зале воцарилась тишина. Даже король с принцессой рухнули на троны, как приклеенные. – Его невеста должна выйти замуж за его анимагическую форму, и лишь после брачного поцелуя обернется слизняк человеком.

Клеопатра даже прослезилась от свалившегося на нее счастья:

- Кольцо, Ворчелло Несговорчивый, папочка любимый! Я сказала! – и легонько щелкнула по короне.

Король махнул рукой, плюнул, всучил дочери кольцо и побежал главные места за столом занимать для себя и дочки с женихом, да за гостями присматривать, а то провинциалы сейчас всё сожрут и ничего не оставят, проглоты.

Клеопатра подхватила жениха и понеслась следом, Эйвери только-только успел шепнуть рыжему своднику:

- Огонь-баба! Распишу чертовку под хохлому, Живодер! Вот увидишь – кольцо сама тебе на блюдечке принесет. Если ходить после брачной ночи сможет!

- Созрел, Казанова! – довольно мяукнул кот. – Красота – великая сила. Точнее, грудь!

И лохматая сваха всерьез задумалась над созданием брачного агентства. Это ж такие деньжищи зря пропадают! Но сначала – кольцо...

***

Гермиона, отогнав наивные мечты, покачала головой, глубоко вздохнула и повторила в третий раз:

— Свадьбы не будет, — и, репетируя будущую речь, продолжила: — Я должна тебе кое в чём признаться... — «Нет, не так…» — тут же поправившись, проговорила увереннее и громче: — Прости меня, пожалуйста…

— И не подумаю, Грейнджер! — сердитый мужской голос заставил ее обернуться в сторону двери. Малфой! Стало понятно, что тот услышал больше, чем последние несколько слов. — Так, Жаба, или ты немедленно… — он плотно сжал губы, сдерживая гнев, — или … — желваки заиграли на бледном лице, и в комнате воцарилась гнетущая тишина.

А продолжение фразы и не требовалось. Взгляд Драко говорил о многом: их расставание, как и «свадьбы не будет», неминуемо, если только…

Он крепко сжимал массивную ручку двери, пытаясь, если не раскрошить, так согнуть ее. Из-за его плеча бросил виноватый взгляд Люциус, потом, пожав плечами, развернулся и двинулся прочь по коридору.

Но куда испарились нужные слова из головы Гермионы?

Ведь не первый раз она видела Малфоя в гневе! Но таким суровым — никогда…

И его злость, и бешеный взгляд возбуждали ее… Опять.

Гермиона совсем ненадолго прикрыла глаза:

«Дура!..» — глубокий вдох. И выдох. Прежде чем взглянуть в грозное лицо Драко.

Да, он был чертовски соблазнителен в этом черном фраке и ослепительно белой рубашке, в роскошном жилете цвета ночи и бабочке в тон...

«Красивый… Вот зараза!..»

И даже хорошо знакомый взгляд «Малфой-я-тебя-съем» не мог спасти положение. Определенно! Потому что так и несостоявшийся муж был готов хлопнуть дверью и забыть о браке на веки вечные. И уговоры бессмысленны!