музыка: по привокзальной площади через весь городок маршировал парад. В плясовом ритме вышагивали веселые люди в ярких национальных костюмах, переливающихся всеми цветами радуги. Отсюда было не рассмотреть детали красочных нарядов, но я могла поклясться, что их сшили и связали не из старых чулок. Это были не карнавальные костюмы, в карнавале всегда есть сиюминутная понарошечность, а именно праздничные одежды, их сшили очень давно и надеялись еще очень долго надевать в дни радости. И частью этой радости была вечная, неумирающая, языческая красота духового оркестра.
А солнце, как в ловушке, застряло в сияющем раструбе боа-геликона. Латунная анаконда намоталась на тощего длинного человека и оглушительно ревела на всю площадь – бах-бум-ба-бам!!!
Я смотрела на музыканта с геликоном, замыкающего веселое шествие, и пыталась сообразить: кто эти люди, что, полюбив музыку, решили играть на геликоне? Может быть, они с детства мечтают об этой громадной ревучей трубе? А может, хотели играть на саксофоне или валторне, да не оказалось свободного инструмента в оркестре, вот им и сказали – или влезай в геликон, или катись отсюда…
Поезд дрогнул и с гулким подвыванием пошел в сторону Дубулты. С левой стороны насыпи жестяным блеском плеснуло в глаза озеро.
Длинный тощий человек, обвитый сияющей раковиной трубы! А вдруг ты и есть мне родная душа? Иногда мне кажется, что я сама играю на геликоне.
Надя Истомина, вы не можете играть на саксофоне, на скрипке, валторне и на арфе. Поэтому играйте на геликоне. Или катитесь из оркестра…
Если Стратонов догадается, что я солистка на геликоне, он безусловно откажет мне. В домашнем оркестре не нужны такие однообразно-могучие инструменты. Гармония семейной жизни возникает, наверное, совсем из другой музыки.
Нет, нет, я не верю, что в сокровищницах житейской мудрости «Рекламас пиеликумса» не содержится точного указания, как привязать к себе накрепко сердце вожделенного мужчины.
Рекламас Пиеликумс, голубчик! Подскажи, научи, проведи верной дорогой к сердцу Стратонова! Что? На четвертой странице? В Школе кулинарии? Через желудок? Ах ты, умник мой дорогой! Вот же:
Господи, как нестерпимо захотелось есть!
Пиеликумс, дорогой, спасибо тебе от твоей паствы, от всех твоих читательниц, обитательниц твоей мудрой и загадочной земли. Может быть, в великой своей благости ты устроишь нам всем наши нескладные личные жизни и дашь в приданое тайное знание приготовления дрожжевого теста – кабалистический секрет, известный без Школы кулинара только седенькой бабушке, что сидит на соседней лавке, взявшись за руки со своим белобрысым загорелым дедом. Спасибо за советы о мелких пирожках с разными фаршами – ведь нам, бессемейным одиноким холостячкам, их некому было печь, и бабушкины секреты почти насовсем забылись.
Держись, Стратонов, береги свою фигуру! Уж я тебе приготовлю тесто опарным и безопарным способом! Все-таки я ехала сюда из такого далека, что даже не хочется думать о том, что я тебе могу не понравиться.
Тем более, что Пиеликумс большими синими буквами мне заговорщицки подсказывает: