Женитесь на мне, профессор!

Что за человек? Только и делает, что приказы раздает. Клуб, значит? Ну сейчас я проявлю фантазию, Пал Сергеич.

Не знаю, что на меня нашло, но когда я лицезрела Пал Сергеича, точнее, его выражение лица от моего прикида, подумала, что не зря. Готовы?

На мне было черное платье, такое маленькое, что даже Коко Шанель мне позавидовала бы. Глубокое декольте, удлинённые бретельки, отчего сбоку видна часть кружевного бюстгальтера. Кокетливо так выглядывает, ага. Длина отсутствует в принципе как понятие. Обтягивающее, снизу три ряда оборок и небольшой клёш. Чулки в крупную сетку и ботфорты довершили образ. Ещё я успела заглянуть в магазин косметики и даже неплохой раскрас нанесла, разместившись в одном из дворов.

В общем, в чем-чем, а в отсутствии фантазии меня упрекнуть было нельзя.

Городецкий, успевший переодеться в футболку и легкие брюки, стоял, как громом поражённый.

Я приблизилась к нему, поигрывая бровями.

— Ну как, Пал Сергеич? С фантазией?

— Ненормальная, — покачал он головой, избегая смотреть ниже уровня моих глаз. — Поехали.

Честно сказать, моя смелость испарилась, как только я оказалась в салоне. Платье задралось, открывая край чулок, и хотя я попыталась оттянуть его вниз, ничего у меня не вышло. Спасало то, что Городецкий на меня не смотрел от слова совсем. Я даже немного испугалась: а вдруг переборщила? Вдруг ему не нравится такой образ, и он уже пожалел, что позвал меня в клуб?

Короче, я вся измучилась, так что когда мы оказались на месте, уже и рада не была, и вообще чувствовала себя не в своей тарелке. Как тут было не выпить? Хотя я вообще-то не пью. Потому что это вредно, и мучаться потом похмельем, да и вообще, бестолковое занятие.

Но оказавшись у стойки, ткнула пальцем в первый попавшийся коктейль. Городецкий стоял рядом, опершись локтями на столешницу и глядя за спину бармена. Сделав глоток, я повернулась к профессору:

— Ну и что дальше?

Он вздернул брови, повернув ко мне голову:

— Пей.

Я разозлилась и выпила. Все залпом.

— Повторить, — кинула бармену, Городецкий только головой покачал.

— Не усердствуй.

— Слушайте, профессор, вы бы уже определились: пить или не усердствовать. И вообще, я танцевать пошла.

И пошла. Хмель, видать, в голову ударил, я ж с обеда ничего не ела. Танцевала, закрыв глаза, пока не сменилась музыка и не заиграла медленная композиция. И почти тут же на мой живот легли руки, прижимая к твёрдому мужскому телу сзади. Я развернулась, поймав взгляд Пал Сергеича, обвила руками шею, и мы закружились в танце, глядя друг другу в глаза. Наши лица становились все ближе, а потом его губы легли на мои, и я улетела. Целовала его, как безумная, прижимаясь всем телом.

Наконец, он шепнул:

— К черту клуб, Аленка.

А я замотала головой.

— Расслабляемся же, профессор, — и улизнула из-под его руки к стойке.

Но вообще-то, боец из меня оказался слабенький. После второго коктейля потянуло в сон, в голове кружилась карусель, и я позволила Городецкому увести меня из клуба.

— Оторва из тебя та ещё, — посмеиваясь, усадил он меня в машину.

Ехать было недалеко, но от выпитого меня укачало, так что оказавшись на воздухе, я чувствовала себя еле стоящей на ногах, которые в кои-то веки дрожали вовсе не от близости этого несносного спаивателя юных девушек.

До номера я брела, прикрыв глаза, внутри Городецкий провел меня к постели и усадил на неё. Я не стала корчить из себя что-то и просто рухнула, почти сразу отключившись. На краю сознания чувствовала, что он меня касается, то руки поднимет, то ноги. Вот не живётся человеку спокойно. И другим не даёт. А потом темнота полностью поглотила меня.

Проснулась я, как по щелчку. Открыла глаза и уставилась в белый потолок. В голову тут же полезли воспоминания о вчерашнем вечере. Боже, стыд какой! Даже напиться и то не смогла. Что обо мне Пал Сергеич подумал? С двух бокалов превратилась в тряпочку. Хорошо хоть не тошнило. Все-таки алкоголь — это зло.

Я села, хмуро оглядываясь. Вроде все то же, да не то. Опустила глаза вниз и обомлела: я в футболке. В смысле в мужской футболке, надетой поверх нижнего белья. Конечно, я могла напиться до такого состояния, чтобы начать меняться с кем-то одеждой, но… но что-то подсказывает мне, что переодел меня профессор. И номер, кажется, его, хотя идентичен с моим. Ну точно его. А сам-то он где? Тишина какая подозрительная.

Посмотрев на часы, присвистнула: половина одиннадцатого. Городецкий поди усвистал уже куда-то. Поднявшись с кровати, я подумала: сбежать или душ принять? Нет, ну а что, там полотенчико, которое пахнет его шампунем. Да ты точно извращенка, Кулагина.

Я аккуратно подошла к двери в душ, но не успела к ней прикоснуться, как она распахнулась, выставив на показ Городецкого в полотенце. Такой подставы я не ожидала, тут же пожалела, что не сбежала минуту назад. Мы окинули взглядом друг друга, пролепетав:

— Мне пора, — я попыталась удрать, но Городецкий, схватив меня за руку, вернул обратно и прижал к стене.

— Забыла сказать доброе утро, — заметил, склоняясь ко мне. Я сглотнула.