Женюсь на первой встречной-поперечной

— У них разные темпераменты, как у людей. Я возьму самых резвых, а вам дам тихих. Но нужно все время быть начеку. Если сорвется с поводка, может убежать и не вернуться, — она ловко наряжает питомцев в одинаковые ошейники и цепляет на шлейку. Специальную, длинную. Для выгула.

Собаки действительно ведут себя по-разному. Но здесь уже нет грусти. Среди нас царит атмосфера всеобщего оживления и веселья, когда маленькие хвостики радостно виляют от предвкушения прогулки. Несколько собак порываются подбежать ко мне, чтобы обнюхать, но Лена твердой рукой сдерживает их. Я еще побаиваюсь. Но уже не впадаю в панику при виде четвероногого. Что очень обнадеживает.

— Я возьму этих. Пусть Лика пока просто пойдет рядом.

— Согласна, — кивает Лена.

— Потом, если захочешь, возьмешь поводок. Хорошо?

— Да…

Мы почти готовы. Только несколько клеток все еще остаются не открытыми.

— А что с ними? Почему этих не берем? — спрашиваю, оглядывая вольеры. Собака в одном из них особенно привлекает мое внимание. Не поддаваясь всеобщему настроению предвкушения прогулки, она просто лежит, не поднимая головы. Нет, собака не спит. Она смотрит на нас. Смотрит устало, грустно. Без тени надежды на то, что люди пришли за ней.

Лена вздыхает и молчит.

— Что-то не так с ней? — показываю на белую дворняжку с самыми печальными на свете глазами.

— Это особый случай.

— Дикая? Бросается на людей? — удивляюсь.

— Нет… Она почти не встает.

— Болеет? — не унимаюсь.

— Проверяли. Со здоровьем все хорошо.

— А в чем же проблема? — спрашивает Рос.

— Мы зовем ее Хатико. У этой малышки умер хозяин. Она долгое время была одна. А потом соседи нашли ее, истощенную, и привели к нам в приют. Мы как могли выхаживали, лечили. Казалось, что она пришла в форму. Даже нашли ей новую семью. Но люди попались недобросовестные. Они не уделяли внимание бедному животному, которое тосковало. В конце концов, она сорвалась и убежала. И нам не сообщили. Представляете? Пропала собака и все! Так вот, соседи вновь привели ее к нам. Оказалось, что Хатико вернулась к своему дому, легла у порога и лежала там, ожидая хозяина.

— Какая преданность… и какая безответсвенность. Даже не знаю, чему больше удивляться!

— И теперь мы выводим ее отдельно от других. Она гуляет только один раз в день, неохотно. С людьми почти не контактирует. Но самое ужасное, что ее пытались пристроить в другую семью… и, знаете? Все повторилось. Бедняжка снова сбежала. Первый раз хозяин смог ее поймать, и на второй, третий, и на четвертый... А потом ему надоело. Надоело ездить к тому старому дому. И вот Хати снова у нас. Этот раз дался ей особенно тяжело.

— Можно мне к ней подойти? Она не укусит?

— Можно, если хочешь. Эта собака полностью безразлична к людям. Да и вообще ко всему, — Лена цепляет шлейки к перилам и открывает вольер, прихватив с собой лакомство. — Вот, возьми. Предложи ей. Возможно, получится наладить контакт.

Несмело беру кусок сосиски и на дрожащих ногах захожу в клетку с тигром. Во всяком случае именно такие ощущения внутри меня.

— Что делать? — оборачиваюсь.

— Подойди к ней, протяни руку. Главное, не бойся.

Следую совету. Собака поднимает глаза. Но они все так же ничего не выражают, кроме глубокой тоски.

— Эй, привет! — тихонько говорю, опускаясь рядом. Присаживаюсь на корточки. Почему-то мой страх уходит, и появляется уверенность, что это беззащитное существо не тронет. Она сама меня боится. — Хочешь сосиску?

Хати едва заметно шевелит черным блестящим носом, улавливая запах. Подношу ладонь к ее морде, демонстрирую угощение и… она отворачивается, громко вздыхая.

— Вот так. За такую сосиску наши подопечные душу бы продали, а ей не нужно, — грустно усмехается Лена.

— Белочка, пойдем гулять? — тихонько говорю ей, чтобы никто не слышал. И собака вдруг оживает. Она поднимает голову и смотрит на меня. — Белочка? Тебе нравится это имя? — Собака начинает вилять хвостом. — Гулять? Белочка! Гулять!

Она приподнимается и встает около меня. Поднимает голову и смотрит, оценивает. Понимает, что я не ее хозяин. И удивляется. Во всяком случае так могу трактовать ее странный взгляд и поведение.

— Удивительно… — только и говорит Лена. — Белочка?

Но малышка не отходит от меня ни на шаг.

— Дайте мне шлейку.

Этот вечер я запомню надолго. Произошло столько всего удивительного, что можно начать верить в чудеса. И вот я уже иду с белым четвероногим созданием, к которому пару дней назад даже на пушечный выстрел бы не подошла. Лена что-то говорит Ростику, они держатся поодаль, наблюдая за нами. А я наслаждаюсь тем, что смогла найти подход к сложной собаке и побороть свою фобию. Вот только хорошее настроение меняется, уступая новому страху. Меня беспокоит, что будет дальше. Как Белочка снова останется одна. Но я боюсь сказать об этом. Буквально на днях мы с Ростом лишились крыши над головой и забрать собаку нам просто некуда. Да и вообще, не думаю, что ему понравится моя глупая идея. Поэтому когда время прогулки кончается, я отвожу Белочку в вольер и стараюсь не смотреть ей в глаза. Потому что вижу в них собачьи слезы.