Женька, или Миражи за бугром

Участившийся перестук колес о бетонную полосу вдруг оборвался, исчезла вибрация, и Женя почувствовала зарождение знакомого сладостного тяготения внизу живота, Уголком глаза Женя увидела в иллюминаторе, как на черном полотне ночи рассыпался мелкий бисер огоньков, уползающих куда-то под гору. Бояться было уже поздно и она, переведя дыхание, снова повернула немного побледневшее лицо к Василию и скорее «на автопилоте» пробормотала:

– Давай поговорим об Испании…Я даже из географии не очень ясно ее представляю… Ты у меня, как тот Штирлиц, что-то все решаешь, а мне не рассказываешь.

– Это неправда, – отрекся Василий. – Сколько ночей мы с тобой вместе выбирали.

Женя подняла на него глаза

– Разве после ночи с тобой в памяти остаются какие-то беседы? Ты только коснешься меня, как из головы все вылетает. Я уж не говорю о продолжении… Тогда вообще начинаешь путать небо с землей.

Василий прижал ее на секунду к себе.

– Такие мысли у тебя, наверное, с перепугу…– услышала она, несмотря на шум в ушах и головокружение.

– Может быть, – приблизив губы к его уху, пробормотала Женя. – Ты же знаешь, что я не могу переносить ни качку, ни такие вот зависы. Что-то начинает со мной происходить…

Василий заглянул в ее сверкающие глаза, перевел взгляд на порозовевшие щеки.

– Но здесь ничего не выйдет, – шепотом ответил он ей на ухо. – Самолет маленький и туалет только один.

Василий уже почти весело оглядывал ее возбужденное лицо, потом тихо пообещал:

– Попробуем в Боинге. Здесь у нас даже времени не хватит…

Женя, вздохнув, вновь обхватила его обеими руками, просунутыми под полы расстегнутого плаща, легла щекой ему на грудь и попыталась уснуть. Подлокотник ей мешал и он, чтобы Жене было удобнее, подтянулся в своем кресле. Стало уютнее, но сцепленные пальцы быстро онемели, и она ослабила их. Одна рука соскользнула и наткнулась на то, вокруг чего крутились, и затягивали ее в бездну крамольные мысли.

Василий заерзал в кресле и зашептал что-то в ухо умоляющим тоном. Женя не понимала слов, но уже из озорства прижала локоть еще раз…Мельком взглянув по сторонам, она убедилась, что никто за ними не наблюдает и, не давая опомниться Василию, сунулась головой под полу плаща…

Радиоголосилка прервала их игры в самом разгаре. Стюардесса, по-прежнему бодро, сообщила информацию о скорости, высоте, температуре в Питере, и распорядилась пристегнуть ремни. Самолет пошел на снижение.

Публика зашевелилась, и Жене пришлось оставить увлекательное занятие. Искоса поглядывая на мужа, она с удовольствием заметила, что лицо его порозовело, на губах бродило подобие улыбки, а глаза, когда он открыл их, были как у младенца, который видит все вверх ногами.

– Разбойница! – успел шепнуть он ей на ухо, прежде чем колеса самолета коснулись

посадочной полосы и публика, вдруг очнувшись, засуетились. Никто не обращал на них внимания, только один старичок, с редкими седыми волосенками на голове, сидевший через проход от них, как-то очумело таращил глаза, в никуда. Может быть вспомнил молодость…а может и недавно пережитое. Эти старички горазды на сюрпризы…

Жучок из салона выскочил первым и еще долго оглядывался на самолет. В Питере оказалось еще теплее, чем в Архангельске. Женя оглянулась на Василия, и ей показалось, что он все еще не вернулся на землю.

– Тебе понравилось?! – ткнулась губами ему в ухо она.

– Если мы все путешествие будет так снимать стресс…

– Так это же лучшее лекарство от страха,– засмеялась Женька. – Мне помогло.

По пути к зданию аэропорта она успела оглядеть стоявшие невдалеке самолеты. Их было несколько, но только один привлек ее внимание – огромный никелированный снизу, и надписью латинскими буквами по верхней части фюзеляжа и небольшими двигателями, под плоскостями. Подвеска показались ей еще более тщедушной, чем сами моторы. Женя с сомнением подумала, что на таком дирижабле вряд ли перелетишь Россию, не то, что океан. В таком лайнере стресс можно снять только по полной программе.

Остальные лайнеры были отечественными, Женя узнавала их по знакомым очертаниям, несмотря на повальное увлечение российских летунов латинским алфавитом и попытками напустить туману необычной раскраской.

В зале они сняли свой багаж с транспортерной ленты и решили остаться в нижнем зале. Тем более что приятель Василия должен был подойти сюда же к колпакам телефонов. Женя несколько секунд колебалась, не позвонить ли посреди ночи кому-нибудь…но, решив, что не стоит хвост обрезать дважды, опустилась в кресло. Василий, однако, перехватил ее взгляд:

– Может быть, хочешь повидаться с кем?

– Я же недавно была здесь. Клары в Питере нет. А город…все вроде бы меняется к лучшему, а…как будто становится чужим. Может быть ты?

– Ну, ты же все понимаешь, – отозвался тот.

Женя, однако, не поняла. Что-то темнит любимый. Даже для нее оторваться от родных мест непросто, а уж кусок жизни, который привязывает к этому городу, этой стране у Василия, куда большего размера…

– А когда приедет твой поверенный? – шепотом спросила она.

Василий взглянул на часы, потом с подозрением на жену.

– Должен, где-то, через час…