Женщин обижать не рекомендуется

-- Значит, учительница. А какой предмет вы преподаете?

-- Математику.

-- Математику или арифметику в младших классах?

-- Если у ваших детей плохо с арифметикой, я могу вам порекомендовать репетитора. А теперь давайте кончать базар. Вы хорошо понимаете, что я сейчас не могу провести совет, и решили поизгаляться. И вам, взрослым мужикам, не стыдно?

-- Мне лично не стыдно, -- тут же ответил заместитель. -Скорее должно быть стыдно вам, что вы согласились заниматься проблемами, в которых ничего не понимаете и, вероятнее всего, никогда не поймете.

-- Я думаю, что кое-что уже пойму к концу заседания совета, если он состоится. А если не состоится, то не по моей вине.

Я смотрела на заместителя. Тоже вполне школьный прием. Когда выявлен зачинщик, вся ответственность перекладывается уже на него. Директора смотрели на заместителя, ожидая его ответа.

-- Ладно, -- сказал он. -- Дело есть дело. Начнем совет. Заместитель встал и со своей папкой подошел ко мне. -- Если уж я веду совет, давайте поменяемся местами.

По опыту я знала, что даже если бунтарь в классе заколебался, он попытается сохранить лицо, как говорят японцы. Заместитель претендовал хоть на временное, но председательское кресло во главе стола. Мальчишке бы я уступила, пусть потешит свое самолюбие, но возле меня стоял не мальчик. Уступлю сегодня, завтра он сядет в это кресло без моего разрешения.

-- Извините, Александр Петрович. Это место президента, а вы его заместитель. Так что ведите совет со своего места.

Заместитель вернулся на свое место, усмехнулся и сказал:

-- Предлагаю начать с разного. Пять минут на разборку мелочей, и приступим к главному.

Тогда не придала значения его словам. Заместитель вел обычное оперативное совещание. Члены совета директоров заявляли о возникших за последние дни проблемах: платежи, страховки, оплата адвокатов, простой судов, задержка сроков доставки грузов.

Вначале я пыталась записывать, я даже понимала, о чем говорят директора, но на какие-то секунды отвлеклась, рассматривая, как Бессонов на миниатюрном компьютере делает пометки, еще один из директоров записывал на "Ноут-бук", остальные пользовались пухлыми блокнотами "органэйзерами". Я мечтала завести себе такой же, но, подумав, отказалась, нечего особенно записывать. Купить картошки, луку, свеклы, сдать белье в прачечную -- это я помнила и без "органэйзера". Школьные проблемы я решала "по возникновению". Возник, скажем, Дима Пегов, и я про него помнила все и без "органэйзера": и о чем ему надо напомнить, и что передать его родителям через школьную буфетчицу, которая дружила с его матерью, и чего передавать не следует.

Я смотрела на директоров, мужчин моего возраста и даже чуть моложе, и не могла понять, откуда они вдруг появились. Их не было еще пять лет назад. Все сдвинулось. Раньше, как и сейчас, заканчивали институт к двадцати двум годам, девушки к этому моменту выходили замуж. Жили у родителей жены или мужа. Обычно родители вносили первый взнос за кооперативную квартиру, и целое десятилетие уходило на покупку мебели, телевизора, стиральной машины. Автомобиль появлялся годам к сорока, иногда чуть раньше, если отец отдавал свои старые "Жигули" и покупал себе новые. Бывали туристические поездки в Польшу, Венгрию, Болгарию. Дубленку носили по двадцать лет, как прабабушки, которым полушубка хватало на всю жизнь.

К сорока мужчины заведовали лабораториями, в пятьдесят -отделами, к шестидесяти становились заместителями директоров. Женщины-врачи лет по десять ходили участковыми врачами, потом становились заведующими отделениями, а там уж как повезет. Конечно, были и стремительные карьеры, но обычно если удачно женился -- или вышла замуж, если твой тесть работает в той же или близкой к твоей профессиональной сфере. Существовали и неудачники: вечные старшие инженеры и младшие научные сотрудники, кто-то спивался, садился в тюрьмы, но резких перемен в жизни не было ни у кого, все перемены и просчитывались, и объяснялись.

И вдруг все изменилось. Появились частные фирмы. Управлять банками стали двадцатилетние, сроки карьер сократились вдвое, втрое. Молодые люди ездили на дорогих машинах, поездка за рубеж уже стала не событием, а рабочей нормой, когда в неделю приходилось вылетать или выезжать в две-три страны, без возвращения домой и многодневных оформлений выездных документов.