Женщин обижать не рекомендуется

«Не удивлюсь, что и свадьба без невесты пройдет» — ворчал он потом вечером. Пришлось заглаживать свою вину. А как? Ну, эту историю оставим за дверями нашей спальни.

«Paul» — огромнейшая вывеска на здании вывела меня из забытья. Я пропустила поворот. Осознанно ли? Не знаю, но видимо что-то меня сюда толкало. Может, он уехал? Будем надеяться потому, что я уже выходила из автомобиля и переходила дорогу в неположенном месте. 

— Добрый день! Скажите пожалуйста, — обратилась я к администратору на стойке ресепшн, — господин Воеводин ещё не уехал?

А сама про себя молилася чтобы мальчишка обрадовал меня. 

— Извините, мы не даем такую информацию. 

— Я его дочь. Просто, если он здесь сообщите, что к нему пришла Полина.

Паренёк мялся пару минут, разглядывая меня, а потом наконец снял трубку. 

— Полина Викторовна, пройдемте за мной, — через минуту передо мной появился мужчина в черном костюме. И я почему-то подчинилась.

Лифт поднял нас на восьмой этаж, и пройдя в глубь широкого светлого коридора, мужчина остановил меня у одной из дверей, в которые прежде постучал. 

— Проходите, — вроде бы попросил, но озвучил, как приказ.

Виктор Воеводин встречал меня, стоя посреди номера. Все такой же элегантный, в наглаженной рубашке и светлых брюках, которые безумно шли его седине. 

— Полина, — он задержал дыхание. Я обратила внимание на чемодан, который стоял на огромной кровати, и по видимому упаковывался. 

— С утра была ею, — начала я было скалить зубки, но быстро себя одернула. — Я не помешала? 

— Нет, что ты! Присаживайся, — он указал на кресло в дальней части номера. Я замешкалась лишь на секунду, но предложение приняла. Раз пришла, без ответов я отсюда не уйду, а для этого нужно иметь что-то устойчивое под попой. — Что-нибудь будешь? Чай, кофе, покрепче? 

— Нет, спасибо! Слишком жарко для горячих напитков.

По его взгляду было понятно, что он нервничает. Этот мандраж передавался и мне. 

— Я уже не ждал, что ты придёшь, — он опустился в соседнее кресло. 

— Верите, минут десять назад, я тоже этого не знала. Только сразу предупреждаю, что пришла сюда не за отцовской любовью. 

— Ты хмуришься, как она, — он подпер пальцами подбородок. — Такой тяжелый взгляд. В него-то я изначально и влюбился, когда за мою шуточку в ее адрес, она облила меня чаем. При чем очень горячим, — он замолчал, погружаясь на далёкие двадцать семь лет назад.

Мне именно это было нужно, я хотела слышать о ней. Выжидающе уставилась на него, пока он собирался с духом. 

— Я любил ее. И никогда за свою жизнь не любил так никого ни до нее, не после. Понимаешь, у меня тогда уже был серьезный бизнес, при чем подвязан я был с такими людьми, что заводить семью было сродни самоубийству. Страшные люди. А тут она, такая юная и такая недотрога. У меня все внутри перевернулось. Я к ней целый месяц не мог никак подступиться, а за это время понял, что и жить без нее не хочется. И рядом с ней чувствовал себя свободным от всех контрактов и обязанностей. Я знаю, Вера злиться на то, что я оставил вас, но так было нужно. Я не мог ни маму, ни тебя подвергать опасности. И для меня вы были рычагом с помощью которого мною можно было управлять. Мама это восприняла нормально. Я не встречал человека более светлого. Чтобы жить мне достаточно было знать, что вы в безопасности, и никто не сможет вас связать со мной. Я помогал материально, и даже после смерти мамы, на твой счёт постоянно поступали деньги, но Вера наотрез отказалась от них, а меня настоятельно просила не лезть в твою жизнь. У нее было много причин… 

— И вы ее послушались, — сделала я вывод. 

— Я тебе сказал уже, что мне нельзя иметь семью. Я даже перестал общаться со своими двоюродными сестрами. 

— И стоит этого Ваша жизнь? — уточнила я. 

— Нет, не стоит. Но я не могу уже от нее отказаться. Это означает смерть. Понимаешь? 

— Знаете, я наверное никогда не смогу Вас понять.

Телефонный звонок нарушил нашу беседу. Егор объявился. 

— Слушаю тебя, зайчонок, — я знала прекрасно, что он не любит, когда его называют подобным образом. Но мне захотелось отомстить за отключенный телефон. 

— Ты где? — зарычал он.

-Я в больницу еду. 

— Снова Порошин в выходной дергает? — м-да, Джокер не в духе. 

— Нет, Римка родила, наконец. Еду навестить. После к Барышниковым поеду. Нас с тобой пригласили на вечер в «Березку».

-И отказаться нельзя? 

— Нет, Баслык! Приводи себя в порядок. Сегодня ты трезвый водитель! 

— Мальчишка твой? — уточняет Воеводин, когда я заканчиваю разговор. — Ты его хорошо знаешь? 

— Достаточно, чтобы связать с ним свою жизнь. Знаете, мне пора, но если будет желание, приглашаю Вас на свой выпускной. 

— А Вера? — уточняет он. 

— Веру вчера мы проводили в санаторий.

Ох, как она отбивалась и нервничала, твердя, что не старуха, чтобы ездить по лечебницам. А Серафима Андреевна посоветовала отличный санаторий, в котором сама после инсульта восстанавливалась. Петр Аркадьевич по своим связям нашел путевку, но это было пустяком по сравнению с тем, как возмущалась тётка. Обиделась. Ну, и ладно! Главное, что под присмотром круглые сутки, и точно от режима не сбежит. 

— Я приду, — пообещал Воеводин.