Женщин обижать не рекомендуется

— Привет! — Егор появился из нутра «железного зверя» немецкой национальности, обдавая своим неповторимым запахом. Я еле подавила желание притянуть его к себе и просто уткнуться в куртку, вдыхая его, чтобы он остался в памяти. Впечатался… 

— Ты что здесь делаешь? — поинтересовалась я вместо этого. 

— Не паникуй, я не по твое тело. Мне нужен твой светлый ум.

Повернулся, достал с соседнего сидения огромного плюшевого зайца, вручил его моей малышке, которая с удовольствием приняла лохматого зверя, косясь на незнакомого мужика. 

— Не стоило. 

— Ну. Это уже мое право. Не пригласишь? 

— А для чего? Тебе нечего делать в моей квартире. 

— У меня есть разговор, — я покачала отрицательно головой. — Он по поводу Воеводина. Помнишь такого? 

— Ладно, — вздохнула я, — идем.

Находиться с ним в тесном лифте было одно мучение. Он дышит в затылок, где шевелятся от волнения все волоски. Стоит слишком близко, чтобы я могла здраво соображать. И ведь он об этом прекрасно знает, поэтому и провоцирует. Скотина.

Ася вылетает из лифта, едва он успел раскрыть двери, со смехом несется по лестнице к двери, таща за собой своего нового друга. Я срываюсь за ней, но внезапно оказываюсь припечатана к стене. Он просто смотрит, внимательно, пробегает взглядом по каждому миллиметру лица, удерживая мои руки над головой. Все мое нутро рвется к нему… Если он сейчас предпримет попытку поцеловать, я просто не смогу сопротивляться. Наклоняется…Сердце мое готово вырваться из груди, а ноги просто отказываются держать тело. Касается губами макушки и делает глубокий вдох. 

— Мам, - слышу я голос Аси. Вздрагиваю, приходя в себя, быстро отталкиваю Егора и несусь к дочери. Руки трясутся, от чего не могу попасть ключом в замочную скважину. И что хуже всего, он это все видит. Мужская рука перехватывает связку и с легкостью справляется с замком.

Даю себе минуту, чтобы отдышаться, пока Егор и Ася освобождаются от обуви. Только потом решаюсь войти. 

— Так, Асенька, беги мой руки, и надо идти отдыхать, — обращаюсь я к дочери, которая печально вздыхает, но послушно идет выполнять все мои задания. — А ты иди в гостиную и жди, — меняю я тон, обращаясь к Баслыку, который тоже не решается перечить. Выигрываю несколько минут для своего успокоения, пока Ася ложится, обняв нового зверя и через минут пятнадцать, под сказку «Белоснежка», засыпает.

Вот теперь глубокий вдох, и возвращаюсь к ожидающему меня гостю, который внимательно рассматривает фото, стоящие на полке шкафа. 

— Прям семейная идиллия, — делает он едкий комментарий. 

— Ты о чем-то хотел поговорить, — напоминаю я, игнорируя замечание. 

— Есть куда засунуть? — извлекает он из кармана карту памяти. Возвращаюсь в комнату, откуда приношу ноутбук. А потом слышу его гадкий смешок, когда на заставке рабочего стола он снова видит фото Андрея и Аси. 

— Твой профессор оказался не промах. 

— Егор, оставь свое мнение при себе. Давай ближе к делу, — раздражаюсь я. 

— Все, молчу, — подымает он вверх руки. — Смотри, у меня есть кое-что на твоего папашу. Я подумал, что тебе должно быть это интересно. 

— А твоя какая выгода? 

— У меня, как и у тебя имеются к нему претензии.

М-да, а у него получилось заинтересовать меня. Я присела рядом, глядя на монитор ноутбука. Какие-то документы, которые, по отдельным словам, знакомым мне, напоминали больше финансовые отчеты или что-то в этом роде. Не разбираюсь я в этом, конечно, но по довольному выражению лица Егора можно понять, что это что-то очень важное. А еще он мне демонстрирует фотографии какой-то сделки. 

— И могу сказать, что этот человек, которому Воеводин передает деньги разыскивается Интерполом за сбыт наркотиков, — заявляет Баслык. 

— Откуда у тебя это все? 

— А ты думаешь я все эти годы просто разъезжал по Европе? Нет, это дело чести. 

— И как ты это собираешься реализовать? 

— Еще не знаю. Вот подумал, что ты можешь в этом помочь.

Помогу, Егор, ой как помогу. Ты теперь за свою шкурку побеспокойся. У меня ведь тоже есть и копия твоего приговора, и материалы дела, в которых видно, что ты был заодно с Воеводиным. Но об этом позже. Сейчас…Сейчас я понимала, что сижу слишком близко к нему. СЛИШКОМ! Кажется, даже чувствовала, как пуговицы от его рубашки трутся о мое оголенное плечо. Черт! Баслык!

Дышу глубоко, чтобы утихомирить разгулявшиеся в теле гормоны. Думай! Только не о нем. О деле, родная, думай о деле. 

— Я узнаю у Римки нет ли у нее знакомых влиятельных в журналистике. Она все-таки в Москве работала, и при чем не в самом задохлом издательстве. 

— Хм, очень хорошая идея. Журналисты — они стервятники. Шанс опубликовать такое они не упустят — одобрил идею Джокер. Шрам на его лице стал чуть менее заметным. Все-таки прибег к пластике, и скорее всего лазерной. А вот на руке… Я видела тот мой любимый тонкий, начинающийся от запястья. Для его обзора он закатал рукава рубашки. Душно… 

— Вот и договорились! Ты позволишь, я оставлю флешку у себя? Хочу поближе ознакомиться с информацией. 

— Чтобы понять, насколько сильно ты его ненавидишь? 

— Что-то в этом роде — хотя у меня был еще очень коварный план.