Женщина–апельсин

Второй милиционер, который остался на улице, смотрел на них сквозь стеклянную дверь. Он увидел, что его напарник показывает ему на странного высокого мужчину в простыне и крутит, посмеиваясь, пальцем у виска. Милиционер показал пальцем на палку этого странного типа, ему показалось, что это лыжная палка, но без круглого ограничителя на конце. Напарник махнул рукой. Тогда милиционер показал, опять жестами, что развернет машину, и пошел к шоферу.

Потом милиционер, сопровождающий Кумуса, не смог толком объяснить, что же произошло. Ни разу за всю эту сцену милиционер не почувствовал опасности или страха. Он хотел подойти к Кумусу, чтобы отправиться с ним, наконец, к главному врачу, а этот придурок в простыне как раз заметил наручники на руках Кумуса. Молча властным жестом показал на них милиционеру.

– Пошел ты! – Милиционер хотел его обойти, как вдруг увидел быстрое, почти молниеносное движение лыжной палки у своего лица. Остро оточенный конец проткнул его горло слева, горячая волна ударила в голову. С удивлением, вытаращив глаза, милиционер осел по стене на пол, стараясь зажать рану.

А псих в балахоне в это время потерял всякий интерес к наручникам Кумуса, показал ему жестом идти за ним и в другом конце коридора нажал кнопку лифта.

– Меня зовут Ангел, – сказал на всякий случай Кумус в лифте. Он испугался и все время смотрел на палку. – А вас?

– Ты не ангел. Я – Спаситель, но ты не ангел.

В этот момент Ангел заметил, что лифт едет вниз. И действительно, они вышли в подвале, свет был яркий, у самого лифта стояла каталка, накрытая простыней.

Спаситель словно забыл про Кумуса, он неуверенно огляделся и открыл первую попавшуюся дверь. Кумус вошел за ним и понял, что они в морге. На длинных металлических столах лежало несколько тел. Еще стояли две каталки, накрытые простынями, тоже с телами. Спаситель подошел к столу.

– Встань и иди! – торжественно провозгласил он, положив руку на голову сухонького голого старика со скрюченными ногами.

– Встань и иди! – снова произнес он через минуту, но уже тише и словно удивленно. Пошел к другому столу. Там повторилась та же сцена. Тогда Спаситель закрыл лицо ладонями и зарыдал. Кумус услышал, что лифт поехал вверх. Он сдернул простыню с одной каталки, лег на пустую и накрылся ею. Им овладело странное спокойствие, от пережитого – слабость в руках и ногах, не пошевелиться. Болела и кружилась голова после удара санитара, в шуме и криках, когда выволакивали Спасителя, Кумус слышал удивленный голос милиционера, того, который остался на улице, но даже это не помешало ему то ли потерять сознание, то ли заснуть.

Ева Николаевна второй раз позвонила главному врачу психиатрической больницы и услышала уже не возмущенный голос занятого человека, которому мешают, а какое-то невнятное бормотание.

– Понимаете, голубушка, мы не можем найти вашего клиента, да… Но вы не волнуйтесь, это дело нескольких минут. Ну часа от силы. Он где-то в клинике, это точно, все двери закрыты, на территории его нет, через забор не перелезть. Ваш милиционер ранен. Ему оказали помощь и отвезли в больницу.

– Кто ранил милиционера?

– Трудно сказать, кто из них. Пожалуй, ранил наш больной, у него было обострение.

– Подождите, Кумус жив?

– Я думаю, смею предположить, что жив. Только он где-то затаился или потерялся. Он у вас как, с явными признаками болезни?

– Какой болезни?

– Да. Я понимаю. Это мы должны были определить, какой именно болезни. Ну, на вид он нормален?

– Нормален, если не начнет говорить.

– А как вы думаете, – Ева слышала на том конце трубки учащенное старческое дыхание, – как вы думаете, он не симулировал?

– У меня такое чувство, что это я должна вам направить заключение о состоянии здоровья.

– Да. Понимаю, но пока ничем не могу помочь.

– Я пришлю наряд милиции, пусть осмотрят больницу.

– Исключено. Наши санитары с милиционером уже осмотрели все, что могли. Больница старая. Подвалы, коммуникации, никакого наряда не хватит. Давайте подождем до завтрашнего утра, он появится!

– Я пришлю наряд, – сказала Ева и положила трубку.

Ева доложила Гнатюку, что Кумуса потеряли в психиатрической больнице, милиционер ранен там же лыжной палкой в горло. Гнатюк потребовал, чтобы она тут же выяснила, откуда у больного могла оказаться лыжная палка. Ева сказала, что это не их район, там уже работают свои. Гнатюк настаивал, Ева села на телефон и через час доложила: лыжная палка принадлежала дворнику, работающему в больнице, это его инструмент для накалывания бумажного мусора и сбора его таким образом с газонов. Поскольку дворник в запойном состоянии и не в силах объяснить, как палка попала к больному, этот вопрос разъяснится только со временем, достаточным для протрезвления дворника.

– Да что же это мне так тяжело! – не выдержала Ева и пошла в кабинет Николаева.

Еще один его оперуполномоченный на испытательном сроке тоскливо смотрел в окно на подкрадывающиеся сумерки.

– Как тебя зовут?

– Валентин. Валентин Мураш! – выкрикнул тот, опомнившись и вскочив со стула.