Женщина–апельсин

– А почему ты решила меня полюбить, а потом еще и страдать? Я ничего не понимаю, что это у тебя за разговоры, это что, очередной тест? И при чем здесь подруги? Если хочешь знать, я панически боюсь подруг, мне крупно не везло, две девочки в моей школьной жизни могли бы стать моими подругами, если бы…

– Если бы они не воспылали к тебе другими чувствами, да? Эти прикосновения ненароком, поцелуи в губы, просьбы полежать с ней ночью в постели в пионерском лагере, потому что гроза и страшно!

– Я не хочу говорить на эту тему. Говори о себе.

– Я и говорю о себе, это все про меня, я про тебя ничего не знаю. Я не хочу уподобляться этим девочкам, преследовать тебя, рыдать в трубку, требовать преданности и постоянства, я не хочу к тебе привыкать, потому что я ни к кому еще не хотела так привыкнуть! Я должна с тобой расстаться, прекратить любые контакты. Я, наверное, поэтому такая нервная, я все время об этом думаю и все время плачу.

– Подожди. Правильно ли я поняла? Ты не хочешь иметь со мной никаких отношений, ты не хочешь, чтобы наше знакомство стало дружбой или еще чем-либо, ты не хочешь, чтобы мы виделись и разговаривали по телефону, так?

– Так.

– И когда мы должны прекратить наши дружеские отношения?

– Чем быстрей, тем лучше. Для нас обеих, – вздохнула Далила.

– Тогда выходи.

– Что?

– Выходи из машины, – Ева прилегла на нее и открыла дверцу. Видя изумленные глаза Далилы, она стала ее выталкивать, Далила сопротивлялась. Ева сбросила туфли и вытолкнула Далилу ногами: – Я не буду с тобой играть в это расставание! Убирайся, раз это лучше для нас обеих! Твое желание исполнится немедленно, прощай!

Ева хлопнула дверцей изо всех сил и так рванула с места, что упавшую при выталкивании из машины Далилу забросало мелкими камушками и землей из-под колес.

– И пусть тебя сожрут мертвецы, а меня утопят в море сутенеры из публичного дома! – Ева вырвалась на шоссе, машину занесло, грузовик, идущий навстречу, загудел и ослепил ее фарами.

Далила встала. Огляделась. Пустое темное пространство, тишина, только гудели провода на больших столбах.

– Что же это такое?… Эй! – Она стояла почти полчаса, вглядываясь в темноту и ожидая, что Ева вернется, потом побрела в том направлении, куда уехала машина.

Ангел Кумус открыл глаза и не сразу понял, где он находится. Он стащил простыню с лица, огляделся и медленно сел на каталке. Через пару минут он все вспомнил, больше всего ему не нравились наручники. Он встал, обошел морг, присмотрелся к двум дверям, которые вели в какие-то кабинеты…

«Там, наверное, инструменты для вскрытия. Что-то же должно быть такое…»

Одна дверь была открыта, но в комнате было темно, Ангел никак не мог отыскать выключатель, когда, наконец, нашел, увидел что-то вроде лаборатории.

Другая дверь была закрыта, Кумус ломал замок долго, устал, нашел возле одного из столов таз с использованными скальпелями и молоток. Дело пошло быстрей. Он понятия не имел, сколько сейчас времени, день или ночь, только прислушивался, не поедет ли лифт. Когда дверь открылась, Кумус понял – это то, что надо. Он не спешил, рассмотрел все находящиеся в кладовке инструменты, выбрал хирургическую пилу. Долго прилаживал ее между ног, устроившись на полу у розетки, потом включал несколько раз, но хорошо направить между руками не удавалось. Наконец, изловчившись, он услышал тонкий визгливый звук, потом пила задребезжала, запахло паленой резиной, Кумус понял, что ей не понравилось пилить железо. Он выключил пилу, отполз от нее подальше и дернул руками. И цепь лопнула. Наручники были распилены. Правда, они болтались нелепыми массивными браслетами на его запястьях, но зато теперь руки были свободны.

Кумус побоялся вызывать лифт, нашел лестницу и медленно пошел наверх. На первом этаже он посмотрел в окно и сразу понял, что сейчас ночь, поэтому так тихо. Выглянул в коридор. Вдали у освещенного стола спала девушка, уронив голову на раскрытую тетрадь. Кумус поднялся на второй этаж. Здесь тоже стоял стол в коридоре, но никого не было. В первой же попавшейся ему комнате располагались владения кастелянши. Ангел выбрал себе длинную рубаху, удовлетворенно заметив, что рукава полностью закрывают его руки и еще свисают ниже ладоней. Свою снятую одежду Кумус аккуратно свернул, затолкал в небольшую наволочку и в рубахе, с узелком в руке стал осторожно пробираться по коридору. Так он дошел до пожарного щитка, открыл его, не обнаружив ничего, кроме аккуратно свернутого пожарного шланга. Он положил к шлангу свою одежду, постаравшись запрятать ее незаметней. В тот момент, когда он закрыл щиток и стоял, прислушиваясь, его похлопали по плечу.