Женщина–апельсин

– Так ремонт же в другом месте был! И по ремонту сроки были смешные, я так и сказал, мои люди по ночам работать не будут без сверхурочных, а заказ-то государственный, во-она как!..

– А документы хоть были оформлены правильно? Планы, смета?

– Сейчас все найду, у меня эта тюрьма вот где! Специально эту папку отложил, как чувствовал, что затаскают они меня по кабинетам. А!.. Вот, пожалуйста, смета, вот акт приемки, как полагается.

– А план?

– План… Извините, конечно, попачканный, ребята, знаете. А это – подвал под прачечной. Вы ведь пришли из-за прачечной? Я сразу говорил, что там все трубы надо менять, все, не латать, а менять.

– Вы знаете, мне понадобятся копии всех этих документов.

– Уже третий раз кому-то нужны копии этих документов, я в третий раз говорю: ксерокс – за углом! Обед у меня – в час! До часа бумаги вернуть. Спасибо, что вы хоть судом не пугаете.

– Пожалуйста, – сказала Ева.

Ева положила на свой стол ксерокопии, Волков сел рядом.

– Смотришь, запоминаешь, опять смотришь, опять запоминаешь, и так до тех пор, пока не впечатается. Пока не станет появляться четкой картинкой, когда закроешь глаза. – Ева выложила три листка рядом. – Это следственный изолятор, это… по-моему, выход во двор для прогулок… да, отсюда. Здесь – прачечная, здесь и здесь я карандашом нарисовала смотровые вышки.

– Какие у тебя духи? – спросил Волков.

– «Ле дэрнье бэзэн», а что это вдруг?

– Очень горький запах.

– Последний поцелуй, наверное, такой и есть. Не отвлекайся.

– Мне показалось, что и ты не в себе. Хочешь, я тебе сделаю легкий массаж, очень помогает от головной боли.

Не дождавшись ответа, Волков встал и положил руки на плечи Еве.

– Знаешь, – заметил он задумчиво, – человеку очень легко свернуть голову и сломать шею. Важно правильно взять голову руками и правильно приложить усилия. Если ладони уже уложены, – Волков обхватил голову Евы правой рукой у виска, а левой закрыл ухо, и его большой палец оказался у Евы под подбородком, – то сначала легко, без усилия, поворачиваешь голову слегка набок, а потом резким движением обеих рук в сторону и чуть вверх!

Ева вцепилась в его ладони, царапая до крови ногтями. Ей удалось расцепить руки Волкова, она отвела их в сторону и повернулась. Волков смотрел мимо нее, напряженно, застыв с поднятыми руками, как будто еще обхватывал чью-то голову.

– Волков! Волков, почему ты меня так ненавидишь?

– Трудно объяснить, но наступает такой момент, когда ты слышишь хруст, знаешь, такое бывает, когда разделываешь курицу, не ломая кости, а разрывая поворотом у соединений… А вообще, я тут подумал, – Волков очнулся, забрал стул и сел к себе за стол, – нам не обойтись без помощника изнутри. В смысле, хоть один свой охранник в тюрьме да нужен, как ни верти.

Ева смотрела на Волкова с ужасом. Она с утра была под впечатлением встречи, сердце сладко обмирало в груди и мешало работать и думать. И сейчас, отрезвляя, чувство опасности сменилось тошнотой, так бывало, когда она очень пугалась.

– Не делай так больше, Волков, – сказала Ева тихо.

– Я обещал, что ты будешь ломать любую шею, должен же я тебя обучить! А насчет ненависти… Я бы тебе сказал, да ты меня не поймешь.

– Ты что, злишься на меня за морг? Ты мне начинаешь надоедать, не испытывай мое терпение.

– Ты никогда не пробовала просто подчиниться мужчине, не думать, не размышлять, а просто делать, что он скажет?

– Я собираюсь это попробовать на днях, о результатах доложу, если тебе это интересно, но могу сказать и сейчас, что это только постельный вариант. И только его я и хочу пробовать. Остальные варианты подобной подчиненности меня не интересуют. Ты удовлетворен?

– Вполне.

– Ну тогда, если ты меня действительно понял, я хочу кое-что добавить, – Ева подошла к столу Волкова и села на него. – Ты считаешь, что, влезая в это дело, мы собираемся удовлетворить свои шкурные интересы. А я считаю, что мы просто восстанавливаем справедливость – и все. Не перебивай! Потом поймешь, чуть позже. Моя совесть чиста, и если ты думаешь, что сядешь мне на шею после этого, то ты глубоко ошибаешься. Нет у меня в этом деле шкурных интересов, нет и все!

– Не ори ты так, здесь еще нет микрофонов, я надеюсь?!

– И если ты спросишь, что я тогда с тобой здесь делаю, то отвечу. Ты – тешишь себя предчувствием денег, а я – использую тебя. И попробуй после всего сказать, что я тебя обманывала!

– Ладно, ладно, я все понял, успокойся.

– Чтобы я успокоилась, попробуй с этой минуты называть меня по имени-отчеству и на «вы», я все-таки твой начальник, и мне так удобней!

Волков посмотрел на часы и вдруг схватил Еву за волосы на затылке, притянул ее голову близко к себе. Он приблизил лицо к ее лицу так близко, что Ева почувствовала запах и жар его кожи, сухие губы спокойно царапнули ее рот, почти не касаясь его. Потом он отпустил волосы, встал, опять посмотрел на часы.

– Все, минута прошла. Извините, Ева Николаевна, за мое поведение, больше этого не повторится.

– А по физиономии!.. – Ева ошарашенно потирала шею.