Женщина— апельсин

Мириться Федя решил не просто так, а с подарком. Он приказал шоферу ехать в зоопарк, выбрался из машины угрюмый и объяснил, что зоопарки навевают на него тоску. Но вернулся обратно через полчаса веселый, с павлином под мышкой. Павлин придушенно култыкал и норовил ущипнуть.

— Удивляюсь я на тебя, Федя, — задумчиво сказал секретарь, сняв пальто и накрыв скандального павлина. — И почему это ты не купил, к примеру, лошадь. Белую, а?

— Была такая мысль, — вздохнул Федя. — За что я тебя люблю, так это за то, что мои мысли всегда к тебе приблудятся! Но на кой ей лошадь, скажи? Этого хоть можно в курятник на зиму засунуть, а лошадь… На ней скакать надо, представь, Наталья… ой, не могу! На лошади верхом! Это ж какая должна быть лошадь!

Федя смеялся до слез, с подвываниями. Секретарь улыбался, глядя в окно.

— Кусается! — радостно сказал Федя, проталкивая его в машину. Хвост не помещался. — Осторожно! — кричал Федя ошарашенному секретарю. — Самую красоту не прищеми!

Дом встретил Федю полнейшим молчанием. Все, кто мог, попрятались где попало. Охранник у ворот прятал глаза.

Федя вытолкал павлина на снег, тот стал отряхиваться и ходить кругами. Федя хлопал ему в ладоши, поглядывая на окна.

— Подожди, Федя, — сказал секретарь и достал оружие. — Не нравится мне это, не заходи в дом. Я посмотрю все и позову тебя. — Он осторожно взошел на крыльцо.

Федя огляделся и заметил странную тишину вокруг.

— Наталья! — крикнул он. — Гляди, кого я тебе привез!

Павлин тащил свой хвост, подметая легкий снежок.

— Нет ее, — сказал секретарь, выходя. — Третий день нет, все боятся тебе показаться на глаза. А так все в порядке.

— Тьфу! — Федя сердито топнул ногой. — До чего бестолковы, небось к сестре укатила, обиделась! Спроси, кто ее увозил, делов-то!

— Никто ее не увозил. Пошла в баню париться, три часа прошло, тогда решили посмотреть, а ее нет.

— А машина?

— Не брала.

Федя озадаченно осмотрел двор, ограду. Он еще не успел испугаться или рассердиться, просто решал простую задачку: куда могла подеваться большая Наталья из бани, так что ее никто не заметил. Он вошел в дом и обошел его.

— Все осмотрели, — сказали ему. — И чердак, и подпол. Вся одежда на месте, сами гляньте, но документов нет.

— Побрякушки? — спросил Федя наконец, забеспокоившись, и суетливо открыл небольшой сейф. — На месте…

Он побродил еще минут пять по дому. Выбежавшая откуда-то Матрешка забрала с улицы замерзшего павлина.

— А эта, подружка сердечная! — закричал Федя, углядев ее на улице.

— Не знает она, ревела два дня, искала.

— Ей пореветь, знаешь! Но этого же не может быть! У меня же такая охрана.

— Ты, Федя, не злись. Разве мы когда чужого сюда пропустили хоть раз? А в тот день все разъехались, остались только свои. Мы же не могли подумать, что нужно и отсюда охранять. Да если бы она просто уехала, не было приказу ее останавливать и не пускать!

— Но она же не уехала, она исчезла! Ее сестра!..

— Звонили. Мы тебе потому и не сообщали, думали, вот-вот найдем. И сестре, и по тем телефонам, что в ее книжке записаны… Ни в парикмахерских, ни в казино ее не было. Получается, что она ушла в чем была, с маленькой сумочкой.

— Она бросила меня! — сказал удивленно Федя. — Я ее выпорол, она обиделась и бросила меня. Убью, заразу, остригу налысо! Когда найду.

— Киношник, — сказал задумчиво секретарь.

— Нет! — ужаснулся Федя и замахал на него руками. — Этот недоносок? Я не верю.

— А ты проверь.

— Ну почему я и его не выпорол! Ведь хотел, хотел!

— Потому что он был твой гость. Сколько людей послать?

— Сколько? Да не знаю я, не знаю! Я его мизинцем пришибу! Ну пошли двоих, чтобы удобней было его нести.

Ангел Кумус готовил самый большой и крепкий кол. Завтра должно было наступить полнолуние, значит, послезавтра кол уже годился к употреблению. Ангел любовно поглаживал обработанную древесину, чуть влажный ствол молодой осины издавал пронзительный и тревожный запах.

Запиликал домофон. Ангел снял трубку, но ничего не говорил. Кто-то очень сердитый у двери подъезда обозвал его придурком и потребовал открыть дверь, угрожая в противном случае повыдергивать все ноги. Ангел задумчиво осмотрел свои ноги. Через пару минут стали стучать уже в дверь. Прислушавшись, Ангел понял, что там двое. Он притащил из ванной пару ведер воды и разлил их на полу. Быстро поставил и включил несколько телевизионных ламп. Подготовил камеру. Ящик с дымовыми шашками стоял в самом захламленном углу в монтажной, пришлось повозиться, а в двери уже ковырялись отмычкой. Ангел, ступая осторожно, прошел через белое пространство комнаты к сейфу, набрал подсмотренный код и достал оружие.

Потом он включил камеру, отодвинул на двери длинный засов и медленно открыл дверь на себя.

Два бравых мальчика, постояв несколько секунд, ринулись в квартиру. Они растянулись на мокрых голубых плитках почти одновременно и проскользили еще по инерции. Выругавшись, попытались быстро встать, но продолжали падать, как в смешном кино. А из углов странной белой комнаты на них надвигался белый клубящийся дым, как в фильмах ужасов.

— Атас! — крикнул один из них. — Газы!