Женщина–апельсин

– У меня такое чувство, что вам ничего не грозит. Взять хотя бы показания ваши и Сидорова по поводу пропавших ценностей. Вы показали, что в коробочке была брошь, если я не ошибаюсь, и несколько колец, а Сидоров указал брошь, браслет, бриллиантовые серьги и еще что-то, но много. Сидоров по повестке не явился, найти его пока не могут. Если я сейчас правильно составлю заключение по этому делу, то могу написать, что вы собрались в номере Сидорова по обоюдному согласию для азартной игры в карты. У вас был «дипломат» с деньгами, Сидоров предъявил фальшивые камни. В какой-то момент он отвлек ваше внимание, подменил «дипломат» и выбросил свою коробочку в окно. Вызвал милицию, заявил о краже, и вы попались с бумагой в «дипломате». Мошенничество. Ему грозит статья, вы идете за игру в карты. У вас ведь уже был срок условно по игре? Значит, сейчас он ужесточится. Но, сами понимаете, игра как таковая не доказана, потому что нет ни одной нераспечатанной колоды. Нет костей, блях и всего прочего для полного азарта. Купюры, которыми были обложены «куклы» в вашем «дипломате», настоящие. Если вас действительно кто-то хотел подставить, то не специалист, а так, просто по-дружески ограбили. Это я говорю потому, что могли ведь и фальшивыми обложить, тогда бы вам и статья другая светила.

– Все было так, как вы сказали. Спасибо. Я уже старик, но тем обиднее насмешка. Как вам это объяснить… Понимаете, я обучил играть за свою жизнь человек сто. Пара десятков из них наверняка зарабатывает этим на жизнь, но только трое-четверо настоящие умельцы. Артисты, одним словом. Если бы этот!.. Сидоров обыграл меня. Если бы он просто взял и обыграл меня в карты, я бы напился, погулял ночью по городу, потом достал бы заначку и купил пару колод. Но взять и вот так обокрасть! Понимаете… Я же не вор, нет, я могу достать из вашего кармана бумажник, похлопав вас при встрече по плечу. Но это так, мелочи, для разрядки. Они очень меня обидели. Я много думал эти дни. Я должен сообщить вам что-то очень важное, потому что Сидоров просто исполнитель, ему велели обокрасть меня, он обокрал. А меня на него просто завернули, как щенка мордой.

– Вы хотите сказать, что Сидоров действовал по чьему-то приказу? – Ева откинулась на стуле и вытянула ноги. – Или вы говорите о наводке?

– Ну, наводка, она есть всегда. Выиграл пару тысяч в казино, считай, что наводка пошла, а если десять – сразу прячься в туалете. В нашем деле наводка – это само собой разумеющееся, это даже обязательный фактор. Тут другое. Я однажды сыграл на свою беду с Федей в карты. И выиграл. С тех пор он не оставляет меня в покое, раз в год, но укусит, я даже с гориллой его познакомился, такой огромный дебил с больной фантазией.

Ева зевнула.

– Да, о чем это я… Я вижу, вам неинтересно, я вот назвал имя, а вы никак не отреагировали.

– Да нет, вы говорите, мне интересно, я слышала это имя, мне оно мало что говорит, но мои коллеги из отдела по борьбе с наркотиками очень переживали, когда Федя всю таджикскую группировку уничтожил за две недели, а им ничего не оставил, ни одного курьера, ничего.

– Прекрасно. Значит, вы в курсе. Хотя бы имя знаете. Понимаете, я как-то по глупости в квартире Макса, это друг Феди, его правая рука по развлечениям, поставил прослушку. Так, для смеха, у нас счет был три-два, понимаете, ну, два в мою пользу и три в их.

– Вы обыграли Федю – это раз?

– А потом я обыграл его еще раз, через пять месяцев, это – два…

– Вы не учитесь на ошибках.

– Это да. Но очень уж нагло все было, колоды были подготовлены. Но у меня руки более чуткие, и вообще, чего хвастаться. Так вот, когда ко мне поступила информация о князе из Румынии, я же не лох, я позвонил своим ребятам кой-куда, действительно, приехал в Москву румын в музеях погулять и в картишки перекинуться. Очень богатый. Короче, сел я на прослушку. И с ходу узнал, где румын, ну прям сразу, часа через два и узнал! Мне бы насторожиться, а я полетел как дурак в гостиницу…

– Вы прослушивали квартиру этого самого Макса, который развлекает Федю, правильно я поняла?

– Да, и, может быть, вы знаете, кому это важно, – тихо сказал Король и замолчал надолго.

Ева тоже молчала, но сонливость ее как рукой сняло. Она ждала. Уговаривала себя не спешить, молчать и не подгонять Короля. Если он твердо решил ей что-то сказать, то она это услышит. Если он сейчас передумает, что ж, не судьба. Плохо, если Король начнет говорить и пожалеет, тогда информация может быть искажена. Ева осмотрела комнату, где проходил допрос. Она встала и внимательно прошлась вдоль плинтуса, разглядывая телефонный проводок. Потом осмотрела телефон. Аппарат был допотопный. Откручивая в трубке мембраны, Ева обнаружила огромное количество пыли и одного засохшего таракана. Потом она провела рукой над дверью, осмотрела ручку и пожала плечами, глядя на Короля.

Король достал платок и вытер лоб.

Окно в комнате для допросов было высоко. Оно было маленькое, с решеткой, в нем сейчас светился холодный, почти зимний день. Ева смотрела в это окно, задрав голову, она так и стояла, когда Король, наконец, заговорил.