Женщина–апельсин

– А, это! Из института напротив. Это можно было только вечером или по выходным. Давай выпьем за твой изощренный ум и фантазию настоящего игрока, Макс! Я попался, как полный идиот.

– Король, я тебя спрошу только один раз, ты должен сказать мне правду, а то я тебя убью. Кому ты говорил про мои разговоры, которые слушал?

– Никому, – спокойно ответил Король, допивая из бокала. – Ни-ко-му.

– Ты врешь, Король! – прошептал Макс и встал. На шее у него вздулись синими ветками вены, запульсировал висок. – А ведь я считал тебя другом!

– Ну что ты, Макс, как я могу быть твоим другом, ну ей-богу, скажешь тоже, – Король почувствовал пустоту внутри себя, словно легкое прикосновение смерти. – Отличное вино и устрицы, именно так я и хотел бы позавтракать перед смертью, спасибо тебе, но насчет друга – это ты загнул. Ты же дебил с диагнозом, а я человек культурный.

– Я рассказал тебе про Интернат по секрету! – зарычал Макс и стащил Короля со стула.

– Да, секреты умственно отсталого, очень смешно. Я докажу тебе, что ты полный идиот, я не дам тебе меня мучить, я тебя раздразню, и ты убьешь меня быстро… – Король задыхался в кулачищах Макса.

– Заткнись!.. Ты… – Макс отбросил Короля к стене. Король ударился головой о стену. Сквозь пелену боли перед глазами он видел, что Макс взял что-то вроде щипцов.

– Бедный, недоумок, зачатый по пьянке идиотами-родителями! – закричал Король, отползая. – Несчастный ребенок-дебил, пожирающий людей, давайте попробуем его вылечить!

Макс отбросил щипцы, подошел к Королю и дернул его за ноги. Король растянулся на спине.

– Не надо жрать мою печень, я много пил! Правда, только хорошие вина!.. И мой член, мой бедный член, он старый и жесткий, потому что… служит мне верой и правдой… до сих пор!.. – Макс занес над Королем руку, Король улыбался. – До сих пор, Макс, представляешь, не то, что у некоторых, а?

Макс ударил ребром руки Королю в грудную клетку. Он вложил в этот удар всю ненависть, так умело вызванную только что криками Короля. Раздался хруст, рука Макса провалилась. На белой рубашке Короля стало расплываться красное пятно. Он был еще жив.

– А мои мозги… Не ешь их, там много… мыслей… у тебя будет… понос… несварение… – глаза Короля закатились, по телу прошла судорога.

Макс расстегнул рубашку и просунул руку в красный провал. Потом резко дернул на себя, выворачивая белеющие ребра. Опять засунул руку и выдернул в кулаке большую мышцу. Макс приблизил сердце Короля к уху, внимательно прислушался, вздохнул и засунул обратно. Он вытер руку салфеткой, постоял, тяжело дыша, и набрал номер телефона.

– Федя, – сказал он, – Король ничего никому не говорил.

– Ладно, ублажи его как следует и выгони. Насчет его денег… Сам реши, мне некогда сейчас.

Феде только что доложили, что с вертолетом полный порядок, а по поводу фургона никто пока не интересовался.

Волков очнулся, почувствовав, что его обыскивают. Он открыл глаза и увидел двоих в милицейской форме.

– Ребята, – сказал он чуть слышно, – я из органов, меня оглушили и забрали документы. Фамилия Волков. Позвоните в отделение.

– Крепко выпил? – участливо спросил один из милиционеров. – Сам дойдешь до машины или подтолкнуть?

– Ребята, позвоните!..

– Сейчас до вытрезвиловки доедем, сам позвонишь, если не забудешь, каким пальцем номер надо набирать!

Они засмеялись.

Волков встал, пошатываясь. Прошел несколько шагов, огляделся. Фургона нигде не было. Он ничего не понимал. До машины осталось метров десять, когда он как-то даже лениво раскидал милиционеров по сторонам, кривясь от пульсирующей боли в переносице. Пока они стонали и катались по траве, Волков сел в их машину и поехал к тюрьме.

Еву обыскивали на первом посту в тюрьме. Для этого у них была женщина, охранник стоял рядом и разглядывал Еву в упор.

– Что это за строгости с нашим персоналом? В прошлый раз меня всю ощупали, теперь опять!

– С вашим братом, следователем, надо держать ухо востро. Был у нас в тюрьме случай, называется он теперь «большая любовь», следователь пронесла подсудимому пистолет, влюбилась по уши, он совершил побег.

– И что с ней? – спросила Ева.

– Сидит, что с ней станется, мемуары пишет.

Ева прошла второй пост и расписалась в книге прибытия неразборчиво, обозначив фамилию подследственного «Курин А.Ф.».

– Что это вы перед самой прогулкой? – спросил ее охранник.

– Ничего, я подожду, – и Ева медленно пошла к прогулочному двору.

Выход к нему был закрыт решеткой, выводили первую партию задержанных. Ева сразу увидела Слоника, он, не поднимая головы, быстро стрельнул глазами по сторонам, Ева отшатнулась к стене.