Женщина без имени

Она уже дважды пыталась покончить с собой. Ее шрамы тому доказательство. В третий раз все будет иначе. Кейти ничего не оставит на волю случая. В этом нет сомнений. Ночь прошла. И я гадал, что она предпримет на этот раз. Веревка? Нож? Ружье? Таблетки? Утренний поезд? Или она просто умрет во сне. Умрет от разбитого сердца.

Солнце осветило ее лицо. Голубая вена пульсировала на виске. Я смотрел на нее и вдруг поймал себя на том, что задерживаю дыхание. Три слова эхом поднимались из земли. «Расскажи мне историю».

Перед моим внутренним взором предстали лица, которых я не видел десять лет. Лица, исполненные надежды. Лицо Джоди. Было время, когда я думал, что истории помогают привести сломанных людей в порядок. И нет ничего сильнее истории. Истории были антидотом.

Я посмотрел на свои руки. Сморщенные, в пятнах. Слишком много часов на солнце.

Я глянул на свой блокнот. На меня смотрели белые страницы.

И тут я понял. Если у меня есть хоть какой-то шанс спасти Кейти, то для этого я должен рассказать ей свою историю. Это был обмен.

Мой секрет в обмен на ее.

По лбу Кейти тек пот. Глаза под веками метались влево-вправо, тело изгибалось. Вена на виске пульсировала. Попытка номер три была вопросом не «если», а «когда».

Я вспомнил Стеди. Белая сутана, трубка в руке, слюна в уголке рта, губа дрожит. Я через океан услышал его слова. «Я предлагаю тебе вырезать гангрену». Когда он это сказал, я ему поверил. Я только не догадывался, что для этого он использует мою собственную ручку.

Я взглянул на свой блокнот. Оттуда на меня смотрела правда. Если это выйдет наружу, если кто-то еще, кроме Кейти, прочтет эти строки, если она этим поделится или передаст кому-то, моя жизнь изменится.

Перестать быть Кейти – значит перестать быть мной.

Глава 31

Когда я проснулся, Кейти исчезла. Остались запятнанные слезами простыни. Я поискал внизу, но не нашел ее. Я прошел по саду, заглянул в бальный зал, осмотрел весь замок, но не нашел Кейти. Наконец я поднялся по винтовой лестнице в мансарду. Она сидела на полу и смотрела в окно, потерянная где-то за краем Франции. Я попятился, провел день в своей комнате, прислушиваясь к скрипу половиц надо мной.

Я ничего не услышал.

На следующее утро я отнес ей завтрак. Когда я обратился к ней, она не ответила. Она лежала на полу, обхватив руками колени, с открытыми глазами, и смотрела в окно. Вечером я принес ей ужин, потом опять завтрак, потом снова ужин и опять завтрак, и так еще два дня без всяких изменений.

Я сидел в комнате под ней, засунув колени под письменный стол, и яростно писал. Никогда раньше я не писал с такой скоростью. Решив ничего больше не скрывать, я сломал стены, открылся, и хлынула Ниагара. На третий день я поднял голову, руку у меня свело. Я понял, что писал последние двадцать семь часов подряд.

Две женщины пришли убрать в доме. Их как будто не беспокоило мое присутствие. К четвертому этажу они даже не приближались. Подозреваю, что они не знали о его существовании. Они ушли во второй половине дня.

После ночи на могиле сына Кейти прошло пять дней. Я мало спал и много писал. Наконец я положил ручку и позволил сну завладеть мной.

Меня разбудили шаги множества людей и поток машин у подножия холма. Я посмотрел на город. Все улицы были заставлены автомобилями. Недалеко от центра города и фермерского рынка были припаркованы фургоны телеканалов. Каждый ощетинился антеннами. Мой слух уловил звук телевизора внизу.

Я вошел в кухню. Телевизор был включен. Французская журналистка вела репортаж. За ее правым плечом мелькнула фотография Кейти. За ее левым плечом появились два снимка. На одном был Стеди. На другом – Ричард Томас. Я не понимал слов этой женщины, но пока она говорила, на экране появилась панорама Ланже, которую явно транслировал один из фургонов возле центра города. Потом на экране появились копии документов компании «Перро и партнеры» из Коннектикута и сравнение подписи Кейти и подписей на документах этой компании. Возможно, Томас был плохим писателем, но он оказался чертовски хорошим детективом.

Это был только вопрос времени.

Я поднялся на четвертый этаж и увидел Изабеллу. Ее лицо, осанка и язык тела изменились. Стены, потрескавшиеся за последние несколько дней и недель, были отремонтированы и укреплены. Женщина, стоявшая передо мной, была той самой, которую я видел в патио кондоминиума «Седьмое небо» сразу после того, как она прыгнула с перил. Вокруг глаз залегли темные тени. Она прошла мимо меня и начала спускаться по лестнице.

– У тебя есть пять минут.

– Но, Кейти?

Она застыла. Указательный палец взлетел вверх. В уголке губ появилась слюна.

– Не называй меня этим именем. Больше никаких имен.

– О’кей, но куда мы направляемся?

Она была жесткой, в броне.

– Не в город и прочь из Франции.