Женщина без мужчины

— Если пятнадцать миллионов не появятся у нас на счету через три недели, они блокируют все наши счета.

— Три недели? — Натали присела на кровать. Из нее как будто вынули душу. Арест счетов «Котильона» означал конец всякой продажи изделий… даже розничной. Им перекрывают кислород. Им будет нечем платить даже за воздух, которым они дышат.

— Они разослали обращение к нашим кредиторам. — Джоан вбивала последние гвозди в крышку гроба.

— Это еще что? Такого раньше не бывало…

— Хотите, я соединю вас с вице-президентом «чего-то там»? — Верную Джоан не покидало чувство юмора. — Этот недоносок жаждет с вами пообщаться.

— Нет, — решительно отказалась Натали. — Немедленно позвони Ронде Розенфельд… Позвони Линн Браун, моему брату, Биллу Малкольму. Пусть они вытрясут из себя все что могут. Утром я переговорю с каждым… Я постараюсь выяснить, каким образом Джефферсон Джервис повлиял на наши банки. И на что еще он наложил лапу. Спроси Билла… Нет, — тут же оборвала себя Натали, — Билл Малкольм, если участвует в заговоре, никогда не оставит следов. Спроси Майка. Пусть он постарается…

— Мне все понятно. Что-нибудь еще?

Натали задумалась. На телефонной линии воцарилась тишина стоимостью десяток долларов за каждую секунду. Натали приехала в Россию для закупки мехов, а не для войны с нью-йоркскими банкирами. Надо было выливать масло на разбушевавшиеся волны.

— Я передумала. Соедини меня с этим… Как ты его назвала?

Короткий смешок Джоан прозвучал в ответ.

Банкир уже дышал в ухо через трубку, хотя между ними было с полдюжины часовых поясов.

— Мы так расстроены, Натали.

— Уоллес сотрудничал с вами почти сорок лет.

— Поэтому мы так опечалены.

— Быстрее переходите к сути дела.

— Перед нами дилемма. Мы хоть и коммерческий банк, но находимся под крылышком правительства, охраняющего деньги вкладчиков. Давать кредит или не давать — вот в чем вопрос.

— Это вечный вопрос. Я его слышала неоднократно.

— Один из вариантов предложил нам Хиндо. Я встретился за ленчем с его представителем. Известный корейский бизнесмен. Он проявил интерес.

— К чему?

— Он готов покрыть ваши долги.

— А взамен он хочет восемьдесят пять процентов акций моей компании и еще кусок моего мяса с кровью? Если уж мы вспомнили Шекспира…

— С их продукцией и вашей репутацией вы тут же встанете на ноги.

— Наша репутация мгновенно улетучится. Их продукция — дерьмо! «Котильон» будет всегда держать качество.

— Значит, дать ему от ворот поворот?

— Гоните его в шею. Если я найду пятнадцать миллионов, вы дадите мне обещанные пятьдесят?

Опять воцарилось дорогостоящее телефонное молчание. Натали первая нарушила его:

— Сколько Хиндо положил в ваш банк?

— Я затрудняюсь ответить вам.

— Не виляйте. Он положил достаточно, чтобы купить весь «Котильон», и еще дал вам жирный куш в придачу. И вы пошли на это? Как мне оценить ваше поведение?

— Натали!

— Для вас я не Натали! Я не девчонка, пришедшая к вам в магазин купить дешевую шляпку. В прошлом я была банкиром и знаю всю финансовую кухню. Если мы ввяжемся в драку, я знаю, как ударить вас побольнее.

Ее собеседник отключился, не прощаясь. Связь с Нью-Йорком прервалась. В трубке воцарилось гробовое молчание — ни шороха, ни гудка. Через минуту тишину нарушил осторожный звоночек. Натали схватила трубку.

— Это ты, Джоан?

— Это я, Шелпин.

— Зачем вы меня прервали? — взвилась в ярости Натали.

— Я очень долго ждал… и попросил телефонную службу вызвать вас. Мы опаздываем, а это может повредить делу.

Шелпин был прав. Если она решила поднять флаг «Котильона» на мачте флагманского корабля, то должна вести себя соответственно высокому рангу адмирала. Надеть мундир и выглядеть непоколебимым флотоводцем.

Она собралась быстро — темное облегающее платье из итальянской шерсти, пара золотых серег в уши, две нитки жемчуга на шею. «Перлы!» — промелькнула мысль второпях, и она уже готова. Шелпин нервно семенил ножками по вестибюлю. Они обменялись улыбками, как старые друзья. Он слегка коснулся пальцем мехового жакета, который она в последний момент набросила на плечи.

— Великолепно! Уоллес обладал безупречным вкусом.

Натали была ему благодарна за эти слова, но в то же время они ее насторожили. Он что-то знает, но скрывает это за пустой светской любезностью. Последний подарок Уоллеса явно вызвал в нем повышенный интерес.

Обилие яств, заполнившее необозримых размеров стол посреди банкетного зала гостиницы «Прибалтийская», Шелпин назвал легкой закуской. Бутылки с водкой разных сортов выстроились в очереди длиннее, чем у булочных и продуктовых магазинов в городе, который простирался во тьме за стенами привилегированного отеля. Каждая бутылка была окружена ожерельем сверкающих рюмочек, как их нежно назвал тот же всезнающий Шелпин. Он кивал головой или осторожно выставлял указующий палец, знакомя Натали с неизвестными ей напитками. Тут были представлены настойки из всех произрастающих на «шестой части суши» плодов, трав и ягод, и экзотическая водка с корнем женьшеня, и водка со змеей, пойманной в алтайских горах, и знаменитая «кедровка» — любимый напиток покупателей русской пушнины.