Женщина для чемпиона

Келси приоткрыла дверь и осторожно выглянула на площадку. Лицо Джека отражало крайнее смущение.

— Моя плита не работает, а внизу отключено электричество. Не возражаешь, если я воспользуюсь твоей кухней? Мне не удалось пообедать, — оправдывался он, приподнимая сумку с продуктами. — Вот и решил пораньше поужинать.

— Ты сам будешь готовить?

— Да.

У Келси не было сил возражать. Она шире распахнула дверь, впустила Джека, а сама доплелась до дивана, шлепнулась на него и закрыла глаза.

— Ты еще не пила кофе? — спросил Джек.

Келси не выпила ни капли за целый день, потому что кофеин вреден младенцу, но от абстиненции разболелась голова. Чтобы отвыкнуть от допинга, требуется время.

— Мне надо немного отдохнуть. — Пусть делает на кухне что хочет.

Сначала до нее доносились какие-то звуки, но скоро она погрузилась в приятную дрему. Ей снились прекрасное мужское тело и нежная улыбка.

— Келси.

Глаза склонившегося над ней Джека были как продолжение сна.

— Того, что я приготовил, хватит на двоих. Не хочешь присоединиться?

Но она спросонья только непонимающе разглядывала его лицо: угловатые скулы, подбородок в легкой щетине, морщинки в углах улыбчивых глаз.

— Ке-елси. — Голос звучал более настойчиво, почти требовательно.

Она моргнула, возвращаясь к реальности. Туман в голове начал рассеиваться. Ноздри щекотал аппетитный запах. Келси глубоко вздохнула и села:

— Что это так вкусно пахнет?

— Пойди сама посмотри.

Она последовала за Джеком к столу, красиво накрытому на двоих. На тарелках дымились сочные бифштекс с молодым отварным картофелем на гарнир. В центре стола красовалось блюдо с салатом из авокадо, посыпанное жареными орешками.

— Скромно, но прилично, — заметил он, усаживаясь.

По мнению Келси, к этому ужину больше подходило слово «роскошно», если сравнивать с привычными ей макаронами быстрого приготовления.

— Не стоило беспокоиться, — не удержалась она.

— Можешь расценивать еду как компенсацию за сегодняшнюю суету и беспорядок. Это меньшее, что я мог сделать.

Келси заглянула в кухню. Джек рассмеялся.

— Успел убрать за собой. Боялся, что иначе ты меня больше не пустишь.

— Надеюсь, ты скоро починишь плиту в своей квартире. — Келси села, борясь с ощущением, что с каждой минутой уступает с таким трудом завоёванную независимость.

Джек, резавший мясо, что-то неразборчиво промычал. Проглотив первый кусочек, Келси тоже замолчала. Она не осознавала, как сильно проголодалась. И не подозревала, что Джек умеет так вкусно готовить.

— Кажется, неплохо получилось, — нарушил молчание Джек, кивнув на полупустые тарелки. — Тебе надо сходить к врачу и начать принимать витамины, фолиевую кислоту и прочее.

— Не знала, что ты еще и акушер-гинеколог. — Келси постаралась запить соком закипающее раздражение.

— Изучил вопрос в Интернете. Это будет мой единственный ребенок, первый и последний, не хочу ничего упустить.

— Это мой ребенок, Джек.

— Мы уже договорились, что я принимаю участие, — усмехнулся он. — Начиная с сегодняшнего дня.

Келси чуть крепче сжала нож.

— Не волнуйся. Я сегодня была у врача.

— У какого врача? Специалиста?

Келси удивила его настойчивость.

— У своего терапевта. К акушеру-гинекологу пойду позже.

— Прошу тебя, проконсультируйся у специалиста.

«Разве одного гинеколога недостаточно? — удивилась Келси. — Ему нужно, чтобы меня обслуживала целая бригада медиков?» Она с трудом проглотила последний кусок застревающего в горле бифштекса. Ей не хотелось ввязываться в спор, пока она не выспится как следует.

— Хорошо, — покорно согласилась она.

— Может быть, тебе стоит меньше работать?

— Нет. — Келси с трудом сдерживала себя. — Я беременна, Джек. Не больна.

Он с силой полоснул по мясу ножом.

— Не стоило покупать особняк, — как можно спокойнее сказала она.

— Ошибаешься. Тебе нужен дом, где будет комфортно. Сейчас ты не можешь позволить себе такой.

И правда, Келси рассчитала, что накопит на небольшую квартиру лишь через несколько лет.

— Тебе никогда больше не придется беспокоиться о деньгах, пойми. Доверься мне. — Джек говорил убедительно, с нажимом. — Я же верю, что ты будешь Хорошо заботиться о нашем ребенке.

— У меня нет выбора, — сказала Келси и отложила приборы, поняв, что больше не впихнет в себя ни крошки.

— И у меня нет.

Келси хотелось верить, но у нее столько раз отнимали надежду, что она усвоила печальную истину: полагаться можно только на себя.

— Извини, если уязвил твою гордость. — В голосе Джека не было сочувствия.

На самом деле Келси страдала не столько от уязвленного самолюбия, сколько от того, что в присутствии Джека ей становилось трудно дышать. Она должна была узнать его получше и побороть наваждение, убедившись, что он ведет неприемлемый для нее образ жизни.

— Почему у тебя до сих пор не было собственного жилья?

— Я не задерживаюсь подолгу на одном месте.

Джек воткнул вилку в последний кусок мяса — из принципа, потому что все равно не чувствовал вкуса. Ему хотелось скорее покончить с ужином и уйти.