Женщина и война. От любви до насилия

Советское искусство культивировало образ женщины в рабочем комбинезоне. Сцены с эротическим подтекстом из кино и литературы были исключены. Венеру Милосскую одели в кирзовые сапоги, на плечи набросили телогрейку. Женщина в советском искусстве – товарищ и боевая подруга, не жена и тем более не любовница. Сексуальное образование отсутствовало, общеобразовательные книги о любви и сексе с начала 30-х годов не публиковались – «дети рождались в капусте» и воспитывались в детдомах…

Сексуальное невежество приводило к ситуации, когда не знаешь, что делать раньше – плакать или смеяться. В середине 60-х годов студентка-гуманитарий московского университета в отчаянии обратилась в «Комсомольскую правду»: признавшись, что она поцеловалась со сверстником, девушка нервно спрашивала: «Что же мне теперь делать? Неужели я забеременела?» Бедняжка готова была повеситься из-за внебрачной беременности, но, к счастью, перед суицидом догадалась обратиться в газету, и её отговорили от безумного шага.

Нынешние владельцы отдельных квартир, не заставшие эпоху советского социализма, посмеиваются над наивностью столичной студентки. Им не довелось жить в бытовых условиях, сдерживающих самовыражение чувств, и ютиться в коммунальной квартире, где в комнатах-клетках жило десять семей с одним на всех умывальником, туалетом и без горячей воды. Возможность уделить время домашнему хозяйству, семье и личной гигиене у советских женщин появилась после опубликования 7 марта 1967 года постановления Совета Министров СССР «О переводе рабочих и служащих предприятий, учреждений и организаций на пятидневную рабочую неделю». А до этого с июня 1940-го по март 1956-го в СССР был восьмичасовой рабочий день и семидневная рабочая неделя – не было времени даже сходить в баню. Каторга ослабевала постепенно, повсеместно вернулись к семичасовому рабочему дню и шестидневной рабочей неделе лишь в мае 1960-го. Появился наконец банный день. Но какой может быть секс при таком быте? Жили в бараках, и такой же была любовь – барачной, впопыхах, на скорую руку.

Голливудский кинофильм «Enemy at the Gates» (в прокате на русском языке – «Враг у ворот») вызвал у российского зрителя отрицательные эмоции. Но никто не опровергал правдивость сцены барачной любви героев фильма – Василия Зайцева и Тани Черновой. Их первая ночь любви – в телогрейках (как в чуме), в окружении вповалку спящих на полу солдат, и Вася в момент оргазма ладонью зажал возлюбленной рот. Он её не насиловал, самая что ни есть любовь, украдкой, привычная для многих семей, ведь и в гражданской жизни в одной комнате зачастую без перегородок спали три поколения одной семьи. И это, пожалуй, самый правдивый эпизод фильма: любовь в телогрейках.

Советское кино, рафинированное и далёкое от реальности, изображало войну в розовых красках. Киношные красноармейцы, чистые и опрятные (только-только вышедшие из душа), гладко выбритые и все-все положительные и рвущиеся в бой, немцев бьют в пух и прах. И любовь у них романтическая и целомудренная. Другой и не может быть. Там, где фальсифицирована история, фальсифицировано и искусство.

Коллаборационисты, каратели, полицаи и власовцы

Как ни тяжко признаться, но лица, бывшие к лету 1941-го гражданами СССР, тоже «свои». Полицаи и каратели из национальных добровольческих эсэсовских дивизий, сформированных из украинцев, латышей, русских… зачастую именно они совершали насилия и массовые расстрелы гражданского населения. По идеологическим соображениям большинство их злодеяний советская пропаганда списала на немцев – и это ещё одно белое пятно Великой Отечественной войны, какова доля «своих эсэсовцев» в преступлениях против человечности. Уничтожение 22 марта 1943 года белорусской деревни Хатынь, переписывая историю, пропаганда приписывала немцам, хотя преступление совершил 118-й батальон охранной полиции (Schutzpolizei), сформированный из бывших членов Киевского и Буковинского куреней ОУН и советских военнопленных, перешедших на сторону немцев.